…Они пошли на новую набережную, долго глядели на бег Дона от Цимлянского моря к Азовскому. На другом берегу Задонье в зеленом наряде охраняло этот бег. Возвращались они к центру города мимо рынка, и Лиля поразилась обилию привоза с Кавказа, Кубани, Ставрополья, даров самого Дона. Лоснились золотисто-коричневые рыбы, жареными семечками пахли ведра с подсолнечным маслом, желтели тыквы в пол-обхвата, фиолетово поблескивали баклажаны.
И как всегда — шум, многоголосье. Стекольщики резали алмазом, с хрустом надламывали стекло; предлагали свои услуги тачечники и возчики-драгеля.
Звенели трамваи, резво пробегая мимо рынка, выбивали пыль из-под шпал.
Лиля купила сыну огромную янтарно-сочную грушу, вымыла ее газированной водой, и Шмелек, уплетая, спросил:
— Мама, можно нам остаться в Ростове навсегда?
* * *
Вечером Лиля позвонила домой к Инке. Все эти годы подруги переписывались, и. Лиля знала, что Инка работает в проектной организации, муж ее преподает начерталку в университете и у них четырехлетние девочки-двойняшки. Инка была у нее как-то в Москве, в аспирантском общежитии, и они вместе ходили в Большой театр.
Услышав голос Лили, Инка возликовала и стала звать подругу прийти к ней немедля. Но Лиле не хотелось оставлять маму и Шмелька. Договорилась, что завтра, в воскресенье, прихватив своих ребят, они отправятся на пляж.
…Встретились у паромной переправы. Девчонки так походили друг на друга, что Лиля подивилась:
— Как ты их различаешь?
Инка расхохоталась:
— Открою секрет фирмы… У Софочки на мочке правого уха родинка, а у Беллы глаза немного темнее.
Пораженный Шмелек только хлопал мохнатыми ресницами.
Они выбрали на левом берегу реки место под красным грибком и разделись. На Инке — узкая полоска бюстгальтера и трехцветные трусики. Лиля — в оранжевом купальном костюме.
Припекало солнце, серебрился Дон, поплавками качались на нем бакланы. Проплыла длинная просмоленная баржа с песком, послала берегу тихий шелест волны.
Дети пошли к воде, и Лиля сказала сыну вслед:
— Девочки под твою ответственность.
— Не беспокойся, мама, — солидно заверил Вовка и взял за руку ту, что с родинкой на ухе.
— Рыцарь, — громко рассмеялась Инка, — Ну, как Тарас не-Бульба? — уже понизив голос, спросила она.
— В одной поре, — сдержанно ответила Лиля. Она не жаловалась подруге на свою неудавшуюся семейную жизнь, только однажды вырвалось в письме: «Не ладится у нас, и, думаю, это необратимо».
— А ученые дела?
— Да вот, еду в ГДР защищаться.
— Вах-вах! — всплеснув руками, вскрикнула Инка, и ее добрые голубые глаза посмотрели с нескрываемой гордостью. — Между прочим, твой учитель Васильцов стал доцентом.