Дочь последнего дуэлянта (Бенцони) - страница 31

Вошедших гостей встретили восторженно. Они были украшением этого салона, в особенности Анна-Женевьева, которая с небрежной грацией позволяла любоваться собой этому уменьшенному подобию королевского двора. Весть об исцелении герцога Энгиенского, последовавшая за вручением чудесного подарка новорожденной, подогрела всеобщую радость. Хозяйка приказала принести легкую закуску и испанское вино, чтобы выпить за здоровье юного героя и… будущих супругов, ибо рука Жюли наконец-то была обещана ее упорному и верному обожателю. Нельзя сказать, чтобы преждевременно: прекрасной дочери маркизы шла уже тридцать четвертая весна. Поэты тут же устроили поэтическое ристалище, смех и музыка наполнили веселым шумом «Голубую комнату». Вуатюр пообещал написать оду, восхваляющую заслуги молодого героя, и одарил виновников торжества одним из своих знаменитых писем – на счастье будущей супружеской четы.

Вуатюру в то время было уже сорок три, он был мал ростом, слаб здоровьем, постоянно при этом любил покушать, но пил только воду, был элегантен и чрезвычайно гордился своими победительными усами. По характеру он был нервен, чувствителен, всегда готов посмеяться и понасмешничать. Умел быть преданным и обожал нравиться. Сын виноторговца из Амьена, он получил хорошее образование, поступил на службу к брату короля и вот уже двадцать лет царил в особняке Рамбуйе, который стал центром его жизни и где все были от него без ума. Разумеется, поэт обожал женщин, но если и воздавал должное вместе со всеми олимпийской красоте Анны-Женевьевы, то предпочтение отдавал Изабель.

Воспользовавшись импровизацией, которой увлек всех Вожела, он тоже что-то царапал на листке бумаги, опершись на консоль и поглядывая на девушку, которая устроилась в стороне на табурете за одной из драпировок и была откровенно заинтересована тихим разговором, который вели между собой Марта дю Вижан – Изабель не ожидала ее здесь увидеть вместе с сестрой – и Анна-Женевьева. Разговор завершился просьбой передать потихоньку Людовику записку, которую, судя по всему, его сестра не была расположена передавать.

– Бедное дитя, – прошептал поэт с сочувствием, какого трудно было ожидать от насмешника, готового посмеяться над всеми и всегда. – Она по своей наивности верит, что дружба детей и дружба женщин – одно и то же.

– Что вы хотите этим сказать, мэтр? – поинтересовалась Изабель.

– Что я буду очень удивлен, если господин герцог получит предназначенную для него записку.

– Почему же? Она не первая, и моя кузина всегда покровительствовала любви своего брата и…