– Сможем!!! – был ему ответом дружный слитный крик.
Бобрец помолчал немного и продолжил:
– Иного я не ожидал. А потому скажу еще, пока я – живой князь. Вскоре наступит миг, когда мы не сможем плечом к плечу дружным строем давать отпор. Потому знайте – я не осужу никого, кто попытается искать спасения в быстроте конских или своих ног. Но заклинаю: вставайте в ряды иных князей, ищущих брани с проклятыми готами!! Не вкладывайте мечи в ножны, пока их лошади топчут наши степи! Клянетесь?
– Клянемся!
– Триглавом клянетесь?
– Клянемся!!
– Тогда я буду искать смерти в бою с легким сердцем…
Перед сумерками Бикки вновь вызвал для переговоров Бобреца.
– Мы хотим собрать наших убитых, князь, – попросил он.
– Собирайте, но безоружными и до темноты.
– Честью викинга клянусь, что до завтрашнего утра нового приступа не будет!
– Кто ты в этом войске, викинг?
– Я – первый советник конунга.
– Германарех в лагере?
– Нет. Он прибудет только завтра.
Следующий день прошел спокойно. Со стен наблюдали за прибытием новых отрядов готов. Прямо напротив ворот были поставлены три больших шатра, вокруг которых заблестела броня многочисленной стражи. Бобрец безошибочно понял, что именно там разместился сам Германарех.
В стороне от лагеря чадно горели большие погребальные костры, тяжелый запах горелого мяса ветром несло на Воронежец. Но он лишь радовал души молодых и пожилых славян: их братья покинули этот мир не одни. Со стороны размеры потерь врага стали еще более наглядны.
Вечером в стане готов звучали многочисленные песни и выкрики – поминают своих друзей все народы! А с рассветом стало очевидно, что второй штурм враги решили готовить серьезно.
Сотни пленных мужчин и женщин принялись подтаскивать к граду большие вязанки сучьев и тонкие стволы деревьев. Они складывали их в несколько больших куч в сотне локтей ото рва. На расстоянии полувыстрела с луками наготове стояла охрана, следя, чтобы русы не попытались бежать за тын. Напротив ворот уложили на землю громадное дубовое бревно с навязанными на него прочными ремнями. Будущий таран от вылазки осажденных охранял целый конный отряд.
– Может, попробуем запалить примет? – предложил один из сотников.
– Не выйдет, – отрицательно мотнул головой Бобрец. – Они делают все грамотно: рубят сырые дерева.
– Значит, нам остается только сидеть и ждать смерти?
– А разве этого мало для настоящего воина – ждать смерти своего очередного врага?
Бобрец насмешливо фыркнул и вновь повернулся лицом к вражескому лагерю.
Но приступа в тот день не последовало. Готы развели напротив крепостных ворот громадный костер, опасаясь какой-нибудь неприятности со стороны русского князя.