Маркизу показалось, что она намеренно не договорила фразу.
— Впрочем, вы, наверное, отправитесь играть в карты с герцогом или найдете какую-нибудь красивую гетеру, которая сумеет вас развлечь… чего не удалось мне.
Маркиз снова сел в кресло.
— Вы очень молоды, — сказал он неожиданно мягким голосом. — Порадует ли вас, если я скажу, что у меня нет больше желания играть сегодня вечером и что с вами мне так же интересно, как с какой-нибудь греческой гетерой, достоинства которых, как я подозреваю, были сильно преувеличены Лукианом и Аристофаном.
Фортуна вскрикнула от удивления.
— Значит, вы читали комедии Аристофана! А я все думала, стоит ли мне признаваться, что читала их.
— Вы их тоже нашли в библиотеке сквайра? — поинтересовался маркиз.
Фортуна кивнула.
— Гилли всегда была так занята своими травами, к тому же, когда она постарела, мои бесконечные вопросы стали ее раздражать. И тогда я решила докапываться до всего сама.
— Ну и как, удалось? — весело спросил маркиз.
— Иногда удавалось, — ответила Фортуна, — иногда нет. У греческих авторов я нашла одно слово, которое так и не смогла понять.
— А вы никого не просили объяснить это слово? — спросил маркиз.
— Почему же, просила викария, — ответила Фортуна. — Он серьезно изучал греческий, но мне показалось, что мой вопрос его шокировал. Но потом все-таки сказал: «Это слово означает «восхищать». С этим он захлопнул книгу, и я поняла, что расспрашивать дальше бесполезно.
— А это объяснило вам смысл непонятного слова? — спросил маркиз.
— Не совсем, — ответила Фортуна, — когда я посмотрела в словаре слово «восхищать», то нашла там такие объяснения — «захватывать, очаровывать, приводить в восторг». А слово «восхищение» означает «восторг, доходящий до экстаза».
Некоторое время она молчала, между бровей ее появилась морщинка, словно она пыталась разрешить какую-то загадку. Маркиз молча смотрел на нее.
— Видите ли, — наконец произнесла она, — я думала, что гетеры, развлекавшие мужчин, приводили их в это состояние. Но в бедной Эммелин нет ничего, что могло бы привести мужчину в восторг, доходящий до экстаза. Мне кажется, что, какой бы хорошей и работящей она ни была, она никого не сможет… привести в восхищение.
Маркиз наклонился и, взяв Фортуну за подбородок, повернул к себе ее лицо.
— Послушайте меня, дитя мое, — сказал он глубоким голосом, — не забивайте себе голову тем, что происходило в Греции или во Дворце удачи. Там, где мы были сегодня, вы можете считать себя мисс Никто, как вы себя назвали, Фортуна, но оставайтесь при этом настоящей леди. Вас воспитали как девушку благородного происхождения, и, пока вы будете жить в моем доме, ведите себя, как подобает леди. А леди не говорят о таких вещах и даже не думают о них.