Ей вспомнились широкие поля, раскинувшиеся до самого горизонта, которые она видела с опушки леса.
Это жестоко, подумала она, но он на самом деле должен быть благодарен Господу за то, что имеет.
Но она понимала, что никогда не сможет убедить в этом маркиза. Он никак не мог смириться с тем, что потерял; ничто не имело для него значения, ничто не интересовало его, кроме мести. Он думал только об одном — как одержать победу над герцогом и вернуть все то, что принадлежало ему по праву.
— Как бы я хотела помочь ему! — прошептала Фортуна.
Разве могла она представить себе, что чувствует мужчина, оказавшийся в подобной ситуации? Разве могла она ощутить ту горечь, которая, словно яд, отравила его кровь, искажая все, что он видел и делал, заполняя собой все его мысли?
— Помоги ему, Господи, прошу тебя, — молилась она.
Надо было найти способ излечить его, подобно тому, как Гилли лечила больных ребятишек в трущобах Уотерлеса.
Но Гилли частенько говорила ей:
— Болезнь ума гораздо труднее поддается лечению, чем болезнь тела.
А ведь маркиз страдал не от болезни ума, а от гораздо более страшной напасти — болезни души.
Да, она была права, сказав ему, что месть разрушает его душу! Но удастся ли ей найти средство, которое излечит его?
Она вспомнила, как много лет назад Гилли говорила о траве прощения. Фортуна не могла сейчас вспомнить, что это была за трава, но чувствовала, что именно она и нужна была сейчас маркизу — трава прощения, которая унесла бы прочь его тоску, его желчность и ненависть и подарила бы ему покой и счастье.
— Господи, подскажи, как мне помочь ему, — шептала Фортуна, — подскажи, что надо сделать.
Ей вдруг почудилось, что ее молитва вспорхнула, словно птичка, и полетела над садом, прямо к садящемуся за сосновым лесом солнцу, которое напомнило ей об Аполлоне. Она полюбила этого бога с тех самых пор, когда Гилли рассказала ей о нем, и подсознательно связала его с образом маркиза.
Неожиданно до ее ушей донесся шорох крыльев, и она увидела, что на подоконник приземлилась белая голубка. Она села, совсем не боясь Фортуны, и, наклоняя свою головку сначала в одну, а потом в другую сторону, глядела на девушку своими круглыми глазами-бусинками.
— Это знак свыше, что мои молитвы будут услышаны, — решила Фортуна.
Голубка расправила крылья. Снежно-белая на фоне зелени деревьев, она взмыла в небо и исчезла в лучах заходящего солнца.
— Мне будет указан способ излечения маркиза, я уверена в этом, — вскричала Фортуна.
Служанки принесли в ее комнату ванну, наполненную водой с розовым маслом, и, искупавшись, она вытерлась полотенцем, благоухавшим лавандой.