— Вероломство приходит с опытом, — сказал маркиз.
— Я еще никого в жизни не обманывала, — заявила Фортуна.
— Быть может, вы еще не оказывались в такой ситуации, когда удобнее или выгоднее солгать, — предположил маркиз.
— Нет, не оказывалась, — подтвердила она, — но думаю, что никогда не надо лгать тем, кого любишь. Ведь это было бы предательством, правда?
— А вы, конечно, любили очень многих, — заметил маркиз.
Она лукаво улыбнулась ему.
— Какой ответ вы хотели бы от меня услышать? Вам нравится выставлять меня дурочкой. Глупо с моей стороны спорить с вами.
— Но вы ведь только этим и занимаетесь, — сказал маркиз.
— В какой-то мере это доставляет мне удовольствие, — заметила Фортуна. — Мне всегда хотелось поспорить с мужчиной, поговорить с умным человеком, отстаивая свою точку зрения и выслушивая его аргументы. Ведь в споре рождаются идеи, о которых даже не подозревал.
— Умные женщины не пользуются успехом в обществе, — заметил маркиз.
— В каком обществе? — спросила Фортуна.
Но, произнеся эти слова, она поняла, что не надо было задавать этот вопрос. Маркиз, нахмурившись, отвел от нее взгляд и стал смотреть на огонь.
Он должен был радоваться — ужин удался. Все прошло так, как он задумал.
Он пригласил четырех самых влиятельных джентльменов в графстве, которые к тому же были самыми отъявленными сплетниками. Трое из них явились в замок, и он знал, что сейчас они оживленно обсуждают то, что им довелось здесь увидеть.
Самый старший из них сразу же заметил поразительное сходство Фортуны с герцогиней Экрингтон. Мерил-Парк находился отсюда всего лишь в двадцати милях, и маркиз был уверен, что по крайней мере один из его гостей завтра придумает какой-нибудь повод, чтобы ранним утром отправиться туда и рассказать, что он видел в замке Тейн.
Фортуна сумела очаровать всех своей грацией, изяществом и приятными манерами; маркиз прекрасно понимал, что и это не останется в секрете, когда гости начнут рассказывать о вчерашнем ужине.
И самой пикантной подробностью в их историях станет рассказ о записке Фортуны, принесенной дворецким как раз в ту минуту, когда бутылка портвейна пошла по кругу в шестой раз.
— От мисс Гримвуд, милорд, — объявил Бейтсон.
Маркиз открыл письмо, прекрасно понимая, что все четверо так и впились в него взглядом.
— Благодарю вас, Бейтсон.
Дворецкий удалился, и тогда сэр Хьюго задал вопрос, который вертелся на языке у всех.
— Хорошие новости, я надеюсь? — спросил он.
Маркиз рассмеялся и сунул записку в нагрудный карман.
— Неплохие, — сказал он, — вы ведь знаете, что очаровательные молодые женщины, осознающие свою красоту, часто бывают нетерпеливы.