Кэш нахмурился и пошевелил челюстью.
— Не спрашивай.
Последующие полчаса я провела, фотографируя людей и умоляя их хотя бы притвориться трезвыми. Сделав около двадцати двух фото, я оглянулась и осознала, что Кэша не было. Я не должна была удивляться. Так происходило всегда. В конце концов, он, спотыкаясь, придет, будет пахнуть клубничным блеском и пивом, и извинится за то, что бросил меня. Я вздохнула и вернулась к фотографиям. Раз уж я была здесь, мне нужно было заполнить камеру достаточным количеством фотографий, чтобы избавиться от мистера Холла. Спустя семьдесят три фотографии у меня фактически не было ничего, подходящего для школьной публикации. По крайней мере, у Кэша теперь был материал для шантажа.
Я поискала Кэша, но осталась ни с чем. В конце концов, мне удалось поймать Ронни Симонса за руку, перед тем как он смог добежать до кулера.
— Эй! Ты — Эмили, да? — невнятно произнес он.
Я вздохнула.
— Я — Эмма. Ты видел Кэша? — Я последний раз оглядела поляну. — Я собираюсь домой, и мы договаривались уехать вместе.
Ронни тихо усмехнулся и положил руку мне на спину.
— Он тут.
Я позволила ему отвести меня за деревья, отказывая страху полностью овладеть мной. Исключая того факта, что Ронни никогда не помнил моего имени, он был славным парнем. Меня больше беспокоило то, чем Кэш занимался здесь в лесу. Он мог быть настолько безрассудным, когда был пьян.
Как только звуки с вечеринки стали лишь отголосками позади нас, Ронни остановился и кивнул на крепко сплетенную группу деревьев, окруженных тем, что было похоже на старую, использовавшуюся на протяжении многих лет яму для костра.
— Удачи при попытке получить его внимание.
Я едва могла разглядеть его колеблющийся силуэт вдалеке, поэтому я подняла камеру на уровень глаз и прицелилась туда, где он стоял. В миллионный раз за этот вечер я услышала слова «сфотографируй это».
Кэш и Тинли Ринехарт образовывали спутанный клубок конечностей и губ. Он прижал ее к дереву, отрываясь от нее на достаточно долгий промежуток времени, чтобы прошептать ей что-то на ухо. Она хихикнула, и они вновь стали целоваться.
Не понимая, почему он вообще там был, я все же проглотила комок в горле и сделала кадр. Часть меня спрашивала, будет ли в моей жизни такой момент, когда я позволю парню увести меня вот так и целовать до тех пор, пока я не смогу дышать. Другая часть меня говорила, что это было глупо желать подобных вздохов, в то время как что-то настойчиво хотело их отобрать. Я выкинула мысли из головы. Зачем кому-то вообще было жить, если у него был лучший друг, который делал достаточно за вас обоих?