должна всегда храниться в своем тайнике.
— А что это за тайник, вы не знаете?
— Понятия не имею. И никогда не пытался узнать, потому что это противоречило бы воле покойного.
— Могу вам выразить только свое одобрение, — вздохнул Альдо. — И все же осмелюсь, если позволите, задать вам еще один вопрос.
— Сделайте милость, задавайте.
— Ван Тильден не называл вам имени того, кто ему продал… еще две драгоценности, принадлежавшие графине д’Ангиссола?
— Нет, никогда. Точно так же, как ничего он не говорил относительно других вещей его коллекции. Мы разговаривали только об Истории и никогда о меркантильной стороне дела. Однако уже поздно, господа, мне пора возвращаться домой. Может быть, вы приедете завтра ко мне и пообедаете в моем обществе? Вы доставите мне величайшее удовольствие. И хотя моя старушка Сидони повариха без диплома, она, поверьте, неплохо готовит в своих кастрюльках.
Разумеется, приглашение было принято, и друзья проводили профессора до его знаменитого автомобиля, который громко взревел, как только хозяин включил зажигание. Надевая перчатки и перекрикивая рев мотора, профессор вдруг спросил:
— У вас есть хоть какие-то соображения по поводу судьбы молодого человека, которого вы ищете? В пылу беседы мы совсем упустили его из виду. Вы нашли хоть какие-то следы?
— Никаких, — грустно вздохнул Альдо. — Точнее, находка одна — машина, утопленная в Луаре, о которой мы все слышали в полиции. Но мы не знаем ни ее марки, ни номера.
— Думаю, марку и номер уже знает Дежарден, спросите его, он вам скажет. Если только будет в хорошем настроении. Но вряд ли. Удостоверившись в том, что машина принадлежит журналисту, он наверняка разозлится, что пошел по ложному следу. Будь я на вашем месте, я бы…
Профессор секунду помолчал, воздев руки к небесам, словно ожидая знамения свыше, а потом с нажимом произнес:
— На вашем месте я занялся бы новыми обитателями замка. Постарался разузнать о них как можно больше.
— Об этих итальянцах? Катанеи, кажется? Вы что же, полагаете, что они могут быть… мафиози?
— Да нет, я думаю не об этом. Меня наводит на разные мысли другое.
— Что же именно?
— Фамилия Катанеи. Матерью известных нам Борджа, в том числе и Чезаре, была Ваноцца Катанеи. Спокойной ночи!
И машина-динозавр с дьявольской скоростью рванула с места.
Прежде чем улечься спать, Альдо и Адальбер, попыхивая по заведенному обычаю сигарами, отправились на небольшую прогулку, какую совершали всегда, в особенности после хорошего обеда. Не сговариваясь, они сразу выбрали дорогу, которая вела к замку. После брошенного им на прощанье сообщения замок как будто притягивал их к себе. В молчании они брели не спеша по небольшой рощице и, выйдя на опушку, остановились: замок предстал перед ними во всей красе, ярко освещенный четвертушкой луны, что сияла на безоблачном небе, а это было большой редкостью для ноября.