А Марк уже расстегивал пуговицы на ее блузке из белого шелка. Энни заметила, как дрожат его пальцы, когда его рука скользнула ей под блузку и прикоснулась к узорчатому лифчику, сорвала его и дотронулась до ее горячих, упругих грудей.
Она выгнулась дугой, не в силах сопротивляться, издала глубокий грудной, почти животный стон страсти.
— Энни, Энни. — бормотал Марк, и она чувствовала, что он весь дрожит
Но вдруг Марк оторвался от ее губ и поднял голову. Энни было очень трудно возвращаться на землю с тех высот, куда он ее увлек. Она медленно приоткрыла глаза и глянула на него.
— Ты с кем-нибудь спала? — спросил Марк низким, почти грубым голосом.
Энни словно пришпорили — так она вознегодовала!
— Сколько раз вам можно повторять — моя личная жизнь вас не касается. Прекратите задавать мне такие вопросы.
Марк продолжал ее пристально рассматривать.
— Я читал одну занятную заметку о том, что твой менеджер был еще и твоим дружком.
Краска ударила ей в лицо.
— Газетные писаки всегда придумывают чтолибо подобное.
Марк прищурился, его глаза стали пронзительно-проницательными.
— А это в самом деле просто газетные выдумки?
Энни не могла выдержать его прямой взгляд и отвела глаза, но вздернула подбородок, пульс стал отдаваться у нее в ушах.
— Между мной и Филиппом никогда ничего не было.
Это, увы, истинная правда. Филипп так и не смог разобраться в ее чувствах, понять, что в них было нечто большее, нежели обычное дружеское расположение. Энни была абсолютно уверена в том, что Филипп так ничего и не заметил. Да если бы и узнал, ни за что бы не поверил, потому что, будучи жестким, железным бизнесменом, Филипп был слепым котенком во всем, что касалось чувств. Энни так и не припомнила ни единого особого взгляда с его стороны. Филипп действительно совершенно не разбирался в вопросах любви. Именно потому ему и потребовалось столь много времени, чтобы понять, как же он относится к Диане и что она сама испытывает к нему. А ведь это было на поверхности в течение долгих лет, пока судьба не взяла все в свои руки и не свела их вместе. Тут Энни возблагодарила судьбу за то, что ни взглядом, ни словом не выдала Филиппу свою тайну. По крайней мере у нее не было теперь повода для сожаления.
— А как ты отнеслась к тому, что твоя соседка по квартире вышла за него? — настаивал Марк.
— Я была главной подружкой невесты на их свадьбе! Я бы не пошла на это, если бы не была рада за них. — От волнения ее изумрудные глаза стали совсем зелеными. Марку больше не удастся вырвать у нее ни единого признания, если это было его главной целью. — А вы, часом, не репортер? — ядовито осведомилась Энни. И быстро глянула на Марка: может, она попала в точку? Но Марк только рассмеялся.