— А в чем там дело-то было? — решил разобраться далекий от поэтических тонкостей, но любопытный Тиккер.
— Понимаешь, Таня прочитала тогда свои стихи, но выдала их за стихотворение малоизвестной Надежды Львовой, которой Брюсов, в период увлечения, посвятил книгу «Стихи Нелли», — подробно, как на уроке, пояснила литераторша.
— А зачем? — выразил недоумение конкретно мыслящий Женя.
— А потому что «невыносимо душе любовное молчанье», как писала Ахматова. Тане очень хотелось, чтобы кто-то ее признание услышал и ответил, — растолковала учительница.
— А кто? — заинтересовалась Ольга.
— Ну в кого вы все были влюблены? — ехидно прошипел Федулов. — В красавчика Емелю. — И он кивнул в сторону помалкивающего весь вечер, потертого жизнью до неузнаваемости Виктора Емелина.
— Да нет, в конце школы все в Боба влюблялись, меня уже разлюбили, — попытался отклонить он такую честь.
— Да, это уже не важно, — подвела итог Токарева, — а важно то, что у нас с собой есть гитара и сейчас мы будем петь песни старые, как наша дружба.
Все загалдели и зашевелились. Лобанов так же, как герой фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!», не любил самодеятельности, поэтому вышел на крыльцо перекурить. Там, чуть сутулясь, стояла с сигаретой в руке многократная чемпионка школы, района и даже однократная чемпионка города по плаванию Вера Рыбакова.
— Привет, Мак! — улыбнулась она ему, ведь им еще не привелось перекинуться и парой слов друг с другом.
— Привет, Вера. Как это ты из спортсменок в артистки подалась? Вроде художественной самодеятельностью не увлекалась?
— Ты про любовь слышал что-нибудь? — иронично спросила Вера и тут же добавила: — Слышал, минут пять назад, так чего недоумеваешь? Я из спорта попала в аттракцион к иллюзионисту, которому моя тренированность подошла, а уж там прилетел Амур.
— Что я слышал про любовь, ты о чем? — удивился Лобанов.
— О Татьяниных стихах, из-за которых Маринка пятерку не получила, конспиратор ты великий. Столько лет прошло, хватит уже в секреты играть, — усмехнулась Вера.
— Я тебя не пойму, — протянул одноклассник.
— А я тебя. Жены нет, а ты на другом краю стола сидишь. Вон Олежка с Иришкой хоть и имеют шесть не общих детей, но, как в девятом классе, весь вечер за руки держатся, а ты перед кем выпендриваешься?
— Верка, тебе больше не наливать, ты заговариваешься, — попытался отшутиться Анатолий.
— А я с тобой пить и не буду, — вдруг окрысилась на него, в общем-то, не склочная одноклассница.
Лобанов хотел уйти, но любопытство его все-таки остановило.
— При чем тут Татьянины стихи?