— Кто жить умеет.
— Ты умеешь?
— На этот вопрос придется ответить тебе. — Швецов кивком головы подозвал маячившего в поле зрения официанта. — Славик, ты забыл принести икорки.
Славик извинился и мгновенно исчез.
— Твой паренек? — проводив его взглядом, спросил Кузин.
— Не задавай дурацких вопросов, — ответил Швецов словами Евгения Евгеньевича. — Я же не спрашиваю тебя, чьи козлы сидят за моей спиной.
— А ты спроси.
«Пора быка за рога да в стойло».
— Спрошу. Сколько тебе платил Евгений Евгеньевич?
Это был удар из серии запрещенных, но Кузин даже не поморщился.
— Тысячу, — сказал он, откинувшись на спинку стула.
— Даю полторы. Будешь работать на меня?
Кузин несколько оторопел. Глаза сузились, беспокойно забегали. «Что это, проверка на прочность, которая исходит от Евгения Евгеньевича, или действительно деловое предложение? Скорее всего — проверка…»
— Я, старик, работаю на Магната, — сказал он и, сказав это, побледнел, ибо понял, что от волнения невольно выдал кличку Евгения Евгеньевича, которой последний пользовался в блатном мире. — Работаю честно, а ты… Если ты решил отколоться, то поищи себе людей на стороне.
— Не трепыхайся! — жестко проговорил Швецов. — Уехал твой Магнат.
— Надолго?
— Если соскучишься, то через недельку можешь дать в газету объявление… Такой-то, мол, и такой-то пропал без вести. Кто видел его в последний раз, прошу сообщить по телефону…
— Ты шутишь?
— Шутят комики, а я — человек серьезный. — Швецов бросил на стол паспорт Крайникова, служебный пропуск, сберегательную книжку, абонемент в бассейн «Москва».
— И что ты хочешь? — возвращая документы, спросил Кузин. Лицо его сделалось багровым, горло перехватило, тяжелый комок мешал дыханию.
— Ты спросил: умею ли я жить? Вот и ответь.
— Допустим.
— Будешь на меня работать?
— Если ты этого черта действительно пустил на дно… У меня нет выбора.
— Вот это уже другой разговор. — Швецов снова наполнил рюмку, выпил. Лицо окаменело, стало непривычно серьезным. — С Янкиной завтра оброк не бери. Я с ней сам разберусь. Твое дело Кирин, Стеблев…
Названные фамилии добили Кузина, убедили, что Швецов и впрямь в курсе событий, и он, окончательно уверовав в крах прежнего и торжество нового короля, раскололся — выдал третьего налогоплательщика.
— А с Дворцовым как быть?
— С Дворцовым? — повторил Швецов и, вспомнив, что именно эту фамилию упоминала Янкина, рассказывая о делах в ломбарде, зло скрипнул зубами. — Сколько эта сука платит?
— Три куска.
— Бери пять. Будет выкобениваться — передай от меня привет и скажи, что мне доподлинно известно, сколько золота и серебра он переправляет ежегодно в магазин Янкиной. Не поможет — пусть им твои ребята займутся. — Швецов ткнул большим пальцем за спину. — Они тоже на окладе?