– Повинуюсь, мой мудрый учитель!
И тогда Назир подумал: «Клянусь Аллахом милосердным, когда-нибудь этот сорванец станет первым мудрецом царства. И будет это царство гордиться почтенным Валидом, знатоком всего на свете!»
Воистину, в жизни каждого учителя настает такой день – день, когда он начинает гордиться своим учеником. День, когда из неравных учитель и ученик становятся ровней перед величием Мироздания, которое пытается познать пытливый человеческий разум.
И с того дня ежедневные занятия дополнились и ежевечерними. Зачастую Назир и его внук беседовали заполночь. Ибо звездное небо для любознательного ума оказалось столь же богато тайнами, как и ясный день. И не было в мире более счастливых учителя и ученика, чем Назир-звездочет и его внук, Валид.
Как и обещал звездочет, в спокойствии текли годы страны Ал-Лат. Росли сыновья царя Омара. Уже давно утих ропот дивана, возмущавшегося нарушением древних обычаев. Царь, некогда согласившись с доводами царицы Амани, сейчас с удовольствием наблюдал, как его мальчики, словно капли воды, повторяют друг друга. Но то было лишь внешнее сходство. Ибо внутренне мальчики стали совсем разными.
Царевич Мансур, которому всегда и во всем следовало бы опережать своих сводных братьев, на деле оказался куда более осторожным и нерешительным. Хотя сам он считал себя просто более осмотрительным. Старший из сыновей Ясмин, дочери Назира-звездочета, рос истинным заводилой. Если во дворце случалось что-то, нарушавшее покой или приличия, мудрые учителя первым делом искали, где же прячется Саид. Младший, Валид, решил не размениваться на детские шалости и, посвящая все время учению, вскоре превзошел старших в знаниях и мудрости.
Вот так, в шалостях, причитаниях нянюшек и бурчании наставников, пролетело шестнадцать лет. Наставники сменили учителей, которые, в свою очередь, сменили кормилиц и нянюшек. Усилия всех этих достойных людей принесли вполне ощутимые плоды. Царевич Мансур и Саид, старшие сыновья царя Омара, выросли настоящими вельможами, царедворцами, знавшими толк более в боях с мечами и интригах, чем в грамоте и политике.
Однако царь Омар, видя это, не расстраивался, утверждая, что время – лучший учитель. И в тот день, когда царевичу Мансуру придется чему-то научиться, он научится. «Жизнь заставит», – лаконично отвечал царь на все замечания царицы, что царевич вырос не наследником престола, а прожигателем дворцовой казны.
Но царица, увы, слегка кривила душой. Правильнее будет сказать, что она видела своего сына в истинном свете, но не понимала, что ко многим вещам и сама приложила руку. Ведь если даже самому усердному ученику часто повторять, что за него что-то могут сделать слуги, он, конечно, и свое усердие этим слугам перепоручит.