Она остановилась и будто только сейчас увидела труп.
Замерла на несколько секунд… развернулась и пошла к ампирному шкафу на гнутых ножках.
− Коньяка хотите?
Мы отказались.
Дама очень быстро хлопнула рюмку и ничем не заела.
Шум на лестнице − бригада подъехала, должен прибыть медэксперт с двумя санитарами и дактилоскопист.
Леша пошел встречать.
− Про еще один признак убийства, − напомнил ей я.
− Да. И едва ли не основной. Там в соседней комнате, − она махнула рукой за спину, через внутреннюю открытую дверь просматривалась вторая большая комната, − портрет Рембрандта. То есть − был портрет Рембранда… простите, опять неправильно сказала: там портрет Рембрандта, но не тот − оригинальный, а фальсификат. Понимаете?.. Фальшак.
Я понял, но на всякий случай ее слова повторил.
− Именно так, капитан.
− А как вы подмену определили?
В выражении ее лица почти ничего не изменилось, но эта маленькое «почти» показало, вполне ясно, что я ляпнул откровенную несуразицу.
− Во-первых, я сама художник. Во-вторых, знаю здесь всё наизусть. В-третьих, есть вещи, которые сразу бросаются профессионалу в глаза. Это не тот портрет.
Она вдруг потеряла прямую осанку, красивое ухоженное лицо изменило возраст, добавив сразу лет семь, − скрывавшееся нервное напряжение вышло наружу.
И обстановка вокруг изменилась от приехавшей компании − громкой, нецеремонной…
− Можно я оставлю ключи и поеду домой?
− Конечно.
Держать и расспрашивать человека в таком состоянии глупо, даже если отбросить соображения элементарной гуманности.
К десяти вечера мы все-таки добрались до Эрмитажа.
Но на квартире задержались еще около часа после ухода Марины. На прощание дактилоскопист попросил у нее «пальчики».
Труп скоро увезли, медэксперт почти сразу сказал, что в отравлении цианистым калием он не сомневается, смерть произошла почти мгновенно. Каким-то образом он заметил, что человек попытался подняться, но рухнул в кресло, откинувшись на спину.
− Дам дополнительную информацию после вскрытия, но на что-то новое-интересное особенно не надейтесь.
Дактелоскопист приступил к своему делу, а мы отправились рассматривать квартиру.
Трехкомнатная, две большие, одна меленькая.
В маленькой тоже кое-что стояло и висело, но обстановка тут была, так сказать, домашней. Небольшой письменный стол, кресло с торшером и удобная софа − этакое место отдыха хозяина от своего собственного музея.
Зато вторая большая комната оказалась интереснее первой.
Иконы − Лешка насчитал тридцать семь; несколько крупных крестов − пара из них таких древних, что восстановлены только частично; кубки церковные, в том числе с отделкой полу- или совсем драгоценными камнями, − эти были заперты в шкафу со стеклянными, но очень толстыми стенками; еще какие-то церковные атрибуты.