Эгон получил свое имя в честь бывшего коллеги, устроившего ему эту квартиру, но в остальном они мало чем походили друг на друга, поскольку Эгон Бекстрёма был обычной золотой рыбкой, в то время как тот, чье имя он носил, был бывшим полицейским, уже восьмой десяток топтавшим землю. Бекстрём получил Эгона вместе с аквариумом в подарок от женщины, с которой встречался полгода назад. Он познакомился с ней по объявлению в Сети, в котором его привлекло то, как автор охарактеризовала себя, но главным образом ее псевдоним: «Любительница униформы». Бекстрём, конечно, старательно избегал надевать казенный наряд, как только достиг достаточно высокого положения в полиции, позволявшего ему такую вольность, но кому какая разница?
И сначала все складывалось просто замечательно. Она действительно оказалась почти такой, как описала себя («раскрепощенной и открытой женщиной»). Но только сначала, а немного спустя стала слишком явно походить на всех прочих баб, время от времени появлявшихся в его жизни. В результате все вернулось на круги своя, за исключением Эгона, который так и остался у него, и с ним дело обстояло намного хуже, потому что Бекстрём привязался к нему.
Серьёзный прорыв в отношениях между ними случился пару месяцев назад, когда комиссару пришлось уехать в провинцию и в течение недели расследовать убийство, из-за чего он не имел возможности ежедневно кормить свою золотую рыбку.
Сначала он позвонил женщине, навязавшей ему сие плавучее беспокойство, но она только наорала на него и бросила трубку.
«Ладно, будь что будет», — подумал Бекстрём и, несмотря на предупреждающий текст, высыпал своему питомцу полбанки корма, прежде чем уехал.
«В этом и преимущество золотой рыбки, — размышлял он, сидя в автомобиле на пути к месту, где предстояло проводить расследование. — Собаку не смоешь в унитаз, если она подохнет, а за аквариум наверняка можно выручить пару сотен, если дать объявление через Интернет».
Он вернулся через несколько дней, и оказалось, что Эгон все еще жив. Он, конечно, выглядел более бодрым до отъезда Бекстрёма и первые дни плавал немного боком, но потом снова пришел в норму.
Это произвело на Бекстрёма большое впечатление, и он даже рассказывал об Эгоне в кафетерии на работе («необычайно живучий маленький хулиган»), и, пожалуй, именно тогда стал привязываться к нему. Дошло до того, что Бекстрём мог сидеть и смотреть на него по вечерам, потягивая свой вполне заслуженный грог после долгого и трудного рабочего дня. Эгон плавал себе туда и обратно, вверх и вниз, и его, казалось, совершенно не заботило отсутствие маленьких дам поблизости. «У тебя все хорошо, парень», — обычно размышлял Бекстрём, и в сравнении с никуда не годными телепрограммами о природе Эгон выглядел безусловным победителем.