В этой обстановке Александр развязал новую войну против наполеоновской Франции. Именно развязал, потому что для войны 1806–1807 гг. было еще меньше причин, чем для предыдущей. Тем более что почти одновременно начался очередной русско-турецкий конфликт. Но и эта четвертая по счету коалиция против новой Франции закончилась полной катастрофой: разгромом пруссаков, а менее чем через год жесточайшим поражением русских войск под Фридландом.
Принято писать, что Тильзитский мир, заключенный под давлением неизбежных обстоятельств, был непрочен, что русское общество пылало ненавистью к наполеоновской Франции и новая война становилась все более неизбежной. Действительно, отныне настроение российских элит изменилось. К жажде реванша со стороны офицерского корпуса добавилась вполне серьезная экономическая база для конфликта вследствие континентальной блокады, которая била по интересам наиболее привилегированных слоев российского общества. Кроме того, новая война с Александром вынудила Наполеона коснуться польского вопроса, который стал отныне камнем преткновения в отношениях между державами. Не могло российское дворянство спокойно смотреть на пусть даже маленькую Польшу, возрожденную под именем герцогства Варшавского. Исследования современных историков показывают, насколько сильно было брожение в западных провинциях империи, что, без сомнения, представляло опасность для основ российского государства.
Так что это мнение, в общем, верно — после Тильзита вероятность нового конфликта возросла. Тем не менее многие историки, основывающиеся на данных из мемуарной литературы, без сомнения, утрируют ситуацию. Общественное мнение в России не было столь единодушным, как это было принято считать, и в общем даже в 1807–1810 гг. Александр вполне имел возможность при наличии политической воли не только избежать конфронтации с наполеоновской Францией, но и, наоборот, использовать союз для укрепления и расширения Российской империи. Однако действия русского царя были направлены в прямо противоположном направлении.
Тильзит усилил также и амбиции Наполеона, ввязавшегося в испанскую авантюру. Эту ситуацию царь умело использовал для того, чтобы сделать конфронтацию еще более вероятной. В 1809 г. Австрия начала войну фактически с благословения Александра. Одно его твердое слово, и этой войны могло бы и не быть.
Первым результатом австро-французской войны 1809 г. было то, что англичане спаслись от разгрома в Испании; как следствие, британские правящие круги стали еще менее склонны к компромиссам, и потому всякая возможность мирного урегулирования европейского спора стала еще более призрачной. Но война 1809 г. обострила и польский вопрос. Самоотверженная борьба маленькой армии Понятовского, с одной стороны, с другой — более чем сомнительное «содействие» союзного корпуса под командованием Голицына не могли не повлиять на условия Шенбруннского мира. Герцогство Варшавское было щедро вознаграждено за мужество его солдат. Россия получила лишь нечто, похожее на подачку.