Зоя выпила микстуру и замерла, уставившись взглядом в пустоту.
— Все одно не буду тут жить, — произнесла тихо. — Не мое это. Не мое. Только вот если Витеньке…
— Ну и хорошо! — обрадовался Семен. — А то я уж ненароком подумал, что у тебя совсем с головой плохо.
— За своей головой следи! — сердито взглянула Зойка на него.
— Ох, узнаю! Узнаю Зойку! — обнял он ее за талию и чмокнул в щеку.
— Иди, иди уж, окаянный! — слабо отпихнула она его. — Дай хоть в себя прийти. В мыслях все кувырком.
— Ну, тогда бывай здорова. Эх, не было бы жонки, точно к тебе бы посватался! Завидная ты теперь невеста, Зоюшка!
— Сгинь! — хлопнула она ладонью по столу.
В ответ из коридора донеслась задорная частушка:
— Моя милка хороша!
Было бы хотенье.
Но вот денег ни шиша,
Сплю теперь отдельно!
Когда за Семеном закрылась дверь, Зойка осторожно надорвала конверт и вытащила бумагу.
«Дорогая моя Зоя!
Если у тебя в руках это письмо, значит, мой путь закончен.
Горевать об этом не стоит, потому что смерть — такое же естественное явление, как и рождение. Хотя мне будет приятно, если ты, вопреки своему обещанию, прольешь о своей Анжелике пару слезинок».
Зоя надрывно всхлипнула и продолжила чтение.
«Я не хочу каяться перед тобой, потому что все, что я делала, я делала из доброго к тебе отношения. К тебе и к твоим детям. И моя вина лишь в том, что доброта моя была горделива и слепа.
Даже самые непростые судьбы содержат в себе поучительные уроки для окружающих. Ты была моим уроком, моей совестью и моей подругой, в чем я всегда боялась признаться даже себе.
Теперь, когда все наши разногласия в прошлом, я хочу оставить тебе подарок, о котором скажет нотариус. Это самое меньшее, что я могу тебе предложить. Прими его. И попробуй только отказаться! Ты со своей деревенской щепетильностью «мое — не мое» и «что люди скажут?» вполне способна остаться у разбитого корыта.
Вот и все, что я хотела тебе сказать.
Прощай.
Твоя Анжелика».
Зоя перечитывала письмо снова и снова, не в силах успокоить непонятную душевную боль и печаль, рядом с которой все беды мира кажутся лишь бледными призраками, не способными причинить вреда.
* * *
Если бы Кристина хоть что-то понимала в приготовлениях Тимофея, она чувствовала бы себя спокойнее. По крайней мере ей так казалось. Но, как Кристина подозревала, понимание все равно спокойствия ей не прибавит. И в этом она оказалась права.
Они жили в полупустой однокомнатной квартире на Романовской Слободе, которую, как Кристина поняла, Тимофей снимал. И если уж говорить начистоту, то жила только она, потому что сам Тимофей надолго исчезал куда-то с маленьким цифровым фотоаппаратом, а вечером переводил сделанные где-то фотографии в компьютер и долго их изучал.