И почему б им не написать о Викторе Герасимовиче, которого милиционеры и строгие тетки однажды забрали из полупустой, грязной комнатки, где он жил с матерью? Мать, лежавшая под ворохом тряпья на постели вместе с сожителем, даже не поняла, что от нее хотели все эти люди. Она прикрывалась и бормотала матерные ругательства. Она хотела, чтобы ее оставили в покое. Витя же, голодный и испуганный, спрятался под стол. Но его вытащили оттуда и увезли. Он только помнил, как кричал что-то жалостливое и отчаянное.
Почему не написать о том, как он начал учиться жить? Жить так, чтобы не заработать «темную» ночью, не получить по «воздушной почте» наполненный водой презерватив, который, падая, разбивался на твоей постели, моментально пропитывая насквозь казенные одеяла, простыни и матрац. Последнее было унизительнее всего, так как следом за удачным попаданием обязательно начиналось улюлюканье и обидные замечания по поводу кое-чьего неудержимого энуреза, а потом приходилось всю ночь лежать, сжавшись, на том месте кровати, которое меньше всего пострадало от воды. Витек научился жить среди бессознательной жестокости, как живут растения: кто успел ухватить солнечный луч, расправить первым листочки, выпить последнюю капельку воды, вытянуться, тот и выжил, не потерял уважения к себе и среди себе подобных, не стал чмориком. Или просто чмом, тормозом, соплей, которую ничего не стоить растереть по земле.
Но красочный журнал, пахнувший рекламной косметикой, ничего не писал по этому поводу. Вряд ли его интересовали такие подробности из жизни простых пацанов. «ТУШЬ 24 ЧАСА ИЗ СЕРИИ КОЛОР ПРУФ ОТ МАРГАРЕТ АСТОР НА ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ СОХРАНИТ ВАШИ РЕСНИЦЫ ДЛИННЫМИ И ГУСТЫМИ» — вещало издание на 59 странице, словно это был ответ на все вселенские проблемы.
Витек зашвырнул журнал в дальний темный угол. Перевернулся на спину, закинув руки за голову.
Что теперь? Он вернулся, но что дальше? Податься к вокзалам? Или на один из рынков? Может, там удастся встретить знакомых пацанов? И что? Его не было три года, а за это время многое могло измениться. Не могло не измениться. Витек чувствовал это, как животные чувствуют угрозу землетрясения. На территориях вечно менялись лидеры. А если так, то надо было снова завоевывать свое место в драках. Нет, драк он не боялся. Просто он чувствовал себя… повзрослевшим, что ли. Именно это его беспокоило всю дорогу домой. Он видел другую жизнь. Он жил в чистой комнате, мылся в душе почти каждый день. Ему нравилось ощущение стабильности, покоя, но именно эти чувства Витек принимал за слабость и всячески им сопротивлялся. С такими чувствами нельзя жить на улице, нельзя жить одним днем, радуясь перепавшему от взрослых чмориков заработку. Теперь он понимал, что возвратиться от приемных родителей в этот грязный подвал — то же самое, что с большого, классного велика пересесть на трехколесный детский велосипедик.