Как же влияет на войско великий полководец! Даже в лучших условиях армия Цестия Галла была всего на всего неорганизованной толпой. Армия Веспасиана по контрасту была необыкновенно эффективной военной машиной. Решив раз и навсегда избавиться от позора предыдущего поражения, Веспасиан не давал войскам передышки, он беспрестанно мурштровал их и обучал всем аспектам военного искусства. Ни одна деталь не прошла мимо его внимания, и он не щадил себя, лишь бы войска имели достаточно провианта. Он всегда был среди войск, и говорил он не только с трибунами и центурионами, но и с простыми легионерами, деля с ними все трудности маневров, проводимых в Сирии, которые и правда до того напоминали настоящую войну, что в учебных сражениях несколько человек погибли. Ничего он не требовал с большей суровостью, чем немедленного подчинения приказам и постоянной готовностью ко всему. В лагере часто раздавались неожиданные тревоги, учебные сражения начинались в любое время дня или ночи. Легионеры должны были находиться в состоянии постоянной готовности к маршу, и он лично вел их, иногда всю ночь пешком, чтобы совершить неожиданное нападение в намеченном месте. Под влиянием усиленной дисциплины войско, испорченные командованием Цестия Галла и Гессия Флора, вновь обрели мужество и стали выглядеть и действовать, как полагается римским войскам. Однако Двенадцатый легион по прежнему шел без орлов, и Веспасиан не позволял им получить новые орлы, до тех пор, пока они доблестью не искупят позорного поражения от рук сикариев.
Не будет ничего плохого, если я кратко опишу внешность Веспасиана и его сына Тита, которым было суждено поднять из грязи венец Цезарей, брошенный туда Нероном и подобными ему, и которые восстановили блеск империи, существовавший при Августе. Веспасиан говорил на латинском языке с сильным акцентом, характерным для обасти сабинян. В то время, когда он принял командование в военной компании против евреев, ему было за шестьдесят, он состарился в военных лагерях и сражениях во многих войнах. Лицо его было широким, кожа морщинистой, дубленой, с застывшим на лице выражением человека, тужащегося на горшке, так что кто-нибудь из его друзей мог пошутить, спросив: «Вы всегда облегчаете желудок?». Его внешность больше подходила процветающему крестьянину, а не великому полководцы, его вкусы были самыми простыми, а поведение непритязательно. Он не пытался, как Нерон, заниматься искусством, и когда перед ним появлялись поэты, чтобы прочесть свои стихи, или же ораторы для чтения своих декламаций, он обычно засыпал и так громко храпел, что оратору приходилось кричать, чтобы расслышать собственный голос. Такое поведение не было умышленным и, проснувшись, он смиренно извинялся за свою невежливость, а затем опять засыпал, как только оратор возобновлял свои декламации. Строгий в вопросах дисциплины, когда дело касалось легионов, по природе он был добр, не обладая тем жестким мстительным духом, что проявляли Тиберий, Калигула и Нерон. Его недостатком, если это вообще можно назвать недостатком, была скупость, ему тяжело было расставаться с монетой, попавшей ему в руки. Но учитывая жалкое состояние государственных финансов, доставшееся в наследство после всех выходок Нерона, его скупость была скорее достоинством, чем пороком. Для человека его возраста его физическая выносливость была поразительна и вызывала всеобщее восхищение, ведь он превосходил своих солдат и в марше, и в верховой езде, весело перенеся трудности, которые казались им почти непереносимыми.