— Какую реальность я должен понять? — спросил Элеазар.
— О, заблуждающийся человек, ту самую реальность, что была ясна для меня и твоего отца еще четыре года назад. Не упорствуй больше в бесплодной борьбе. Дай римлянам войти во двор Святилища.
Элеазар содрогнулся. Одна мысль о том, чтобы позволить язычникам войти в святое место, глубоко потрясла его. Но его ужас лишь вызвал гнев Мариамны.
— Глупец! — закричала она. — Разве не лучше, чтобы они вошли мирно, чем выломали ворота? Разве мы не должны всеми силами спасать Храм? В святой Храм и раньше входили язычники. Помпей даже стоял в Святая Святых. То, что осквернено, можно вновь освятить, но то, что разрушено, возможно, никогда не будет восстановлено. О Господь! — воскликнула она, поднимая глаза к небесам. — Пошли хоть какой-то луч света в темноту души этого глупца. О гордый, заблуждающийся Элеазар, это твоя последняя возможность хоть как-то искупить твои прошлые ошибки. Римляне у ворот. Позволь им войти. Спаси для Бога Храм, и город для народа и прекрати упорствовать в глупом сопротивлении.
Элеазар колебался. Ему совсем не понравился тон Мариамны, так как голод и нетерпение сделали ее острый язык еще злее, чем раньше. Но на его плечи тяжело давило чувство вины, а в ушах звучало пророчество погибшего отца. Он ослушался отца. Он положился на Симона и его шайку грабителей. Он видел, как разрывают Иерусалим, словно тело между шакалами, и слышал, как снаряды сикариев, бросаемые захваченными у римлян баллистами, влетают во двор Святилища, обагряя алтарь кровью священников. Но он никогда не сдавался и не собирался сдаваться сейчас.
— Если мы откроем ворота, — сказал он. — то в них войдут не римляне, а Иоанн Гисхальский и зелоты. Даже в последний миг они будут счастливы перерезать нам горло.
— Пусть их постигнут муки вечного проклтия! — воскликнула Мариамна. — Но ворота не единственный вход в Святилище. Из этого помещения есть переход, ведущий в лабиринт, и тот, кто знает все ходы, может пройти отсюда в крепость Антонию. Я знаю эту тайну. Дай слово, что я могу идти к римлянам в Антонию и привести назад по тайному ходу достаточно людей чтобы защитить ворота, пока основные силы будут пробиваться к стенам Святилища. Так и только так мы сможем спасти Храм.
Элеазар выдвинул много возражений против этого плана, но постепенно Мариамна и Ревекка уговорили его, так как, хотя он и был упрямым фанатиком, он не был совершенным глупцом и пнимал, что пришел конец, и что дальнейшее сопротивление бесполено. Было решено, что он вместе с Ревеккой останется в тайном убежище, а Мариамна пойдет по тайному ходу в крепость Антонию.