Проход был так узок, что дальше нам пришлось выбираться ползком. Британник во всю проклинал свою мощь, которая так мешала ему в узком пространстве. Мы вылезли на узкий уступ над самым крутым местом Тиропского ущелья. Свежий ветер дул в наши лица. Свет молодой луны сиял над спящим городом. С другой стороны ущелья мерцала громада Храма в прозрачном блеске белого и золотого. Далеко внизу у подножья крутого склона раскинулась долина, скрытая туманом.
Ревекка подошла ко мне и поцеловала в губы.
— Большего я не могу для тебя сделать, Луций, — шепнула она. — Да прибудет с тобой Господь. Спускайся в долину. Это опасно, но все же у вас есть шанс. О Луций, время быть вместе прошло. У меня нет иного выбора. Я должна идти своим путем, а ты своим. Между нами протечет река крови, и ни ты, ни я не сможем ее перейти.
Когда она говорила это, ее голос дрожал. Протянув ко мне руки, она рыдала, так что все ее тело содрогалось. При виде ее горя, вся моя любовь к ней разгорелась с такой силой, что вся страсть, которую я испытывал, воплотилась в последнем объятии. Я по прежнему не мог позволить ей уйти, по прежнему не мог представить жизнь без нее.
— Даже сейчас не поздно! — крикнул я. — Идем со мной. Бежим из этого жалкого города. Еще есть время.
— О Луций, я не могу.
Она дрожала.
— Тогда я была бы навеки заклеймена как предательница своего народа. В их глазах я стала бы отверженной, прокаженной. Я не смогу вынести этого презрения.
— По крайней мере откажись от этого брака, — умолял я. — Эта война не продлится долго. Твой отец мудр, и он пошлет посольство в Рим. Возможно, Нерон сместит Флора и отправит в Иудею честного прокуратора, и римляне и евреи будут жить в мире.
— Видит Бог, как бы я хотела тебе верить, — ответила Ревекка. — Может все будет так, как ты говоришь, хотя я предчувствую страшные вещи. Мариамна, которая умеет видет будущее, чувствует то же. Если уж война началась, она не закончится, пока Иерусалим не будет полностью разрушен.
Я вновь обнял ее и в слезах просил идти со мной, ведь она может спастись от предсказанных ужасов. Но хотя она была тронута моими просьбами, она продолжала отказываться. Наконец Британник, с мукой нетерпения слушавший наш разговор, пербил наш спор требованием приняться за дело.
— Клянусь всеми богами, хозяин, ты собираешься остаться здесь на всю ночь? Сикарии готовятся напасть на дом твоего отца. Ты собираешься ждать, пока они не перережут ему горло, если мы не предупредим его?
— Это верно, — произнесла Ревекка. — Ты должен торопиться, мой Луций, чтобы предупредить отца.