Вода освежила меня и кроме этого в ней была растворена сила. Река текла с месторождений трасса и несла в себе дух редчайшего в Галактике минерала. И я поблагодарил Тасти—Ное и реку за нежданную помощь.
Я валялся на мелководье. Силы вливались в меня полноводной рекой, раны мои быстро зарастали, а мозг пребывал на перекрестке.
Куда идти? К шоферам? К землянам? В город к Ранги и звездной лодке? Та половина меня, где царил строгий расчет, говорила: «Иди в город. Там сейчас земляне. Там звездная лодка, Ранги и Хокки. Там победа!»
Другая половина, та, что была потрясена дикой красотой горной реки и созданной хоккайдцами гармонией интерьера говорила: «Иди к шоферам. Там Ларри. Там твоя дочь! Больше чем дочь, там твой ангел хранитель! Ларри попала в беду!»
— Ранги и земляне тоже попадут в беду, если ты не поспешишь в город! Они твои друзья! Они помогут тебе на пути к победе! — увещевал разум.
— В городе взрослые самостоятельные люди, — говорило сердце, — а Ларри? Маленькая девочка! Что будет с ней без моей помощи?
— Эта маленькая девочка не такая уж и маленькая. Она уже почти совершеннолетняя. Да и в мудрости своей она превосходит многих взрослых. Вспомни о друзьях! Они в беде!
И первый раз в жизни я решил идти туда, куда звало меня сердце. Я встал, стряхнул воду с волос и пошел в ту сторону, где еще виден был столб пыли уезжающих шоферов.
Ларри:
Толпа пленных быстро редела. Шофера разбирали людей, которые сразу переставали быть людьми, а становились домкрами — рабами. Сильных и здоровых мужчин разбирали быстрее всего. Потом холостые шофера, владельцы личного автомобиля — баггмены, выбирали себе домкржен. Остались немногочисленные подростки вроде меня и хилые мужчины за всю жизнь напрягающие только глаза, чтоб смотреть и пальцы, чтоб нажимать кнопки. Впрочем, «головастиков» потом тоже забрали для работы на нефтеперерабатывающей фабрике.
Я уже думала, что придется идти пешком обратно в город. Что я никому не нужна, но тут через горы пыльных мешков с провизией перелез сам пыльный, как мешок, мускулистый, почти как Реутов, одетый в черную потертую кожаную одежду баггмен. Остальные свободные жители города шоферов все еще толкающиеся здесь в ожидании чего–то, почтительно расступились, давая ему дорогу. Этого человека уважали, и мне это понравилось. Я даже захотела, чтоб он забрал меня к себе в дом. И не потому, что так уж жаждала стать его рабыней, а потому что устала, была голодна, и терпеть не могла неизвестности. Да и мысли о Реутове разрывали сердце.
Уважаемый баггмен подошел прямо ко мне, внимательно осмотрел, как осматривают у нас охотники шкуры крокодилов и спросил: