— Как жизнь, красотка?
— Паршиво, красавчик, — я не любила когда надомной так грубо шутили. Впрочем, и сейчас не люблю.
— О'Кей, — сказал он. Мой ответ ему, наверное, понравился. — Что ты умеешь делать?
Но мне не понравилось то, что понравилось ему:
— Все, кроме как заниматься любовью и летать.
— О'Кей! Кое–чему мы тебя со временем научим, а кое–что тебе и не понадобиться.
Итак, он забрал меня к себе. Но не затихли еще последние звуки смеха, вызванные его шутками, как на площадь влетел, подняв тучу пыли, автомобиль. Чем больше оседало серое облако, тем чаще билось мое сердце: в багги стоял Реутов.
— Что случилось? Кто этот человек? — спросил мой, вроде как хозяин, у водителя подъехавшего багги.
— Он сказал, что его выбросили с багги на переправе. Он пришел, чтоб найти свою дочь. Он уверяет, будто бы она здесь. Что нам с ним делать? Спайк?
Ну, вот теперь я знала, что моего хозяина звали Спайк.
— Что–то мне не особо вериться, что такого громилу выбросили за ненадобностью на переправе. Кто его вез?
Показался тот шофер, которого я уговаривала не бросать Иль на полдороги.
— Это правда, — сказал он. — Но он был весь израненный и я не был уверен, что выживет.
— Хорошо, — сказал Спайк. — Ну, раз этот придурок пришел сам, его нужно к кому–то определить…
Пока шофера шумели, выспаривая себе Реутова, я быстро рассказала Иль, что тут со мной произошло в его отсутствие.
— Пока пусть так и будет, — сказал Иль только мне. — При первой же возможности мы вернемся в город. Значит, тебя здесь никто не обижал?
Я стала уверять Реутова, что со мной все в порядке, но тут в шуме толпы появились какие–то новые оттенки, и я прервала объяснения.
Люди расступались, и в результате этих народодвижений, к вновь прибывшему багги подошел живописнейше одетый человек. Он не был стар, но голову украшали пряди волос соперничающие в чистоте цвета со снегом. Лицо было покрыто загаром, необычайно сильно даже для вечно шатающихся под солнцем шоферов, словно он был негром или полукровкой. Его лицо было строго европеоидное, а одежда полностью искусственного происхождения.
— Это скафандр, — сказал мне Реутов, и я не могла ему не поверить.
Скафандр был весь увешан приборами и приборчиками, какими–то индикаторами. Некоторые, и стрелок то уже не имели. У меня возникла мысль, что он просто не в своем уме, как не в своем скафандре, но Реутов меня сразу опроверг:
— Этот человек занимается лечением баггменов и их детей.
Я догадалась, что этот человек — колдун.
— Раз уж так много баггменов хотят заполучить этого человека, то пусть его возьмет Кинг, — сказал Спайк, и показал темным пальцем с большим грязным ногтем на колдуна.