— О'Кей, Берти! — мой дорогой сосед уже не хотел помогать мне.
Его самого вши вовсе не доставали.
Кто–то посигналил фонариком из темного коридора. Карлос легко подхватил меня на руки как ребенка и выбежал вслед за Бертом из камеры.
Я ехал на руках Карлоса из тюрьмы по тем же мрачным переходам, по которым меня волокли туда неделю назад. Еле живого от побоев. Я всегда боялся ее. Достаточно наслушался историй про тамошнюю жизнь! Сколько раз молодые парни рассказывали, как их насиловали в сумрачных камерах, как приучали к наркотикам.
— Ты доставал нас там, мы достанем тебя здесь, — первая фраза, услышанная мной от местных обитателей. Однако меня никто и пальцем не тронул. Я решил, что это Кэн заботиться. Как я ошибался! Это Трехпалый Сэм сохранял мою жизнь и здоровье. Я всегда боялся этого места, но, попав сюда, понял, что это еще не самое страшное в жизни.
Ни один охранник не встретился нам на пути к воротам внутренней тюрьмы комендатуры. Ворота, конечно, не были заперты. За ними блестели в лучах заходящего нежаркого солнца горбы дорогих полированных автомобилей.
Начинался вечер. В Импорте, жалком ручейке днем, прибавилось воды. Тени удлинились, обросли разными причудливыми подробностями.
Втиснутый между Карлосом и еще одним, таким же громилой, я не мог точно определить куда меня везли. Это раздражало, но беспокойство мое улеглось, когда машины въехали в лифт, и принялись подниматься в Баттер–таун. В районе продажных девок, наркоманов и извращенцев мог бы заблудиться даже будучи свободным, и уж тем более, выглядывая из–за бритых харь моих телохранителей.
По меньшей мере, сотню раз конвой свернул налево и столько же направо. Мне даже показалось, что катаемся по одному и тому же месту. Я уже хотел поделиться своими наблюдениями, но машины повернули последний раз и остановились. Дверь открылась, Карлос выскочил первым, огляделся и протянул руку.
— Выходи, малыш.
Я вышел и тоже огляделся, тут же получив ощутимый толчок в спину.
— Ты бы был менее любопытен, прожил бы больше, — пробурчал кто–то сзади.
— Если бы не «бы», мы были бы совершенны! — ответил я.
— Много болтаешь, — последнее слово осталось за неизвестным.
Тем временем из узкого сумрачного переулка мы вошли в богато обставленный холл. Дверь за нами захлопнулась, и я услышал, как взревели моторы отъезжающих машин.
Мы остались вчетвером: я, Берт, Карлос и не особо разговорчивый атлет, которого мне не представили. Берт, правда, сразу скрылся за одной из выходящих в холл дверей, но быстро вернулся. Насекомые всего пару раз куснули.