Стражники любили ловить мелких воришек. Я уже видел, что случалось с теми, кто им попадался и не колебался ни секунды. Я всегда хорошо бегал.
На планете всего два раза в сутки такая погода. Не жарко и еще не холодно, не особо сильный ветер, дожди или снега не развезли пыль на дорогах в море грязи, солнце не слепит глаза и за шиворот не капает. Кому же захочется сидеть в наспех построенных стандартных блочных коробках, когда на улице такая благодать. Автомобили ползали тихо–тихо, отчаянно сигналя и слыша в ответ такие ругательства, от которых половина населения Земли попадала бы в обморок.
Так вот, я бежал, а они меня не замечали. Их было так много, и не замечали они меня так часто, что я даже придумал новое ругательство.
А потом и нечто позволившее мне убегать не убегая. Я устал и присел у стены какого–то дома рядом с нищими, решив понадеяться на свою способность к внушению. Только она и не понадобилась. Стражники, пыхтя и матерясь, пробежали мимо.
Подождав еще пару минут, я встал и пошел в обратную сторону. Но «пошел» это слишком бравое слово для тех телодвижений, которые пытался совершить. Я снова пробивался сквозь толпу, ругался, ругали меня…
Я полз, еле передвигая ноги, когда почувствовал необычайную легкость в ногах. Словно второе дыхание открылось. Можно не говорить, как я обрадовался, но до меня тут же дошло, что я вовсе не чувствую ног! Минутой позже выяснилось, что руки и туловище постигла та же участь. Но я и не думал впадать в панику. Мне это даже понравилось. Представьте себе — один мозг и больше ничего плывет над сумасшедшей толпой, наблюдает, смеется про себя и не испытывает никаких трудностей. Тело где–то там болтается внизу. Его ругают, пихают, а я, разум, плыву над этим. И никакой усталости, никакого голода.
Жаль, я не долго находился в этой блаженной раздвоенности. Мое тело, там внизу, так пиханула толстенная торговка какими–то съедобными растениями отвратительнейшего вида, что я свалился на асфальт. Пришлось немедленно вернуться в обычное состояние.
— Это ж надо, какой хлюпик, — вопила торговка быстро собирающейся толпе. — Я его слегка задела, а он и упал, как член каторжанина после десяти ночей гор…
Народ смеялся. Я вдруг покраснел и попробовал скрыться в толпе, но люди меня не пускали. Шоу им нравилось, и круг переползал следом за мной.
— Заткнись, облако в трусах, — буркнул я в ответ, чем вызвал восторженный рев толпы.
И не успел я подумать, что стоило бы выучиться на клоуна, а не на пилота звездолета, как в круг выскочила пышущая гневом Мичи.
— Ну, ты, дочь дохлого крокодила! Закрой свою пасть, а то пахнет как у шлюхи для горков! — немедленно атаковала девушка.