— Твою дивизию! — заорала в телефонную трубку Аська, игнорируя мое рассеянное: «Алло».
Спешно отстраняю подальше от уха, громко возмущающийся мобильник.
Подруга детства всегда отличалась повышенной эмоциональностью, что вкупе с ее буйным нравом давало гремучую субстанцию. Сама Ася гордо оправдывалась тем, что этак пять поколений назад по ее генофонду активно прошлась испанская составляющая в виде прапрапрабабки. В такие моменты, я всегда улыбалась и поддакивала — к неспокойной темпераментной подруге у меня не было претензий. Каюсь, сама не слишком похожа на ангелочка.
— Где тебя носит? — крикнула Ася.
Я как раз спешно спускалась по ступенькам подъезда, стараясь не оступиться, и держала мобильник на некотором отдалении от уха. Поэтому вместо внятного ответа о своем местоположении, смогла только хрипло подышать.
Подруга тут же заподозрила неладное:
— Опять без меня кадришь кого-то?
Я как раз только, что вышла из подъезда, поэтому сидящие у подъезда бабушки встрепенулись и настроили локаторы.
Ну вот! Судя по восторгу, отразившемуся на морщинистых лицах, сегодня новые сплетни нашему двору обеспечены. Уже слышу формирующийся в их головах заголовок утренней новости: «Слыхал? Машка-то из 17 — проститутка!»
Как можно доброжелательней кивнув, скорчившей кислые физиономии общественности, торопливо бегу в сторону остановки.
— Ась, — попросила я подругу, спотыкаясь о кучу опавшей листвы, — поспокойнее…
— А как я могу быть спокойна, если моя лучшая подруга опаздывает на контрошу по анатомии! — оглушила своим криком девушка. — Цербер же тебя лично на препараты пустит!
При одном только упоминании о нашей замечательной преподавательнице Зое Ивановне, которую мы, любя, называли Цербер, руки моментально вспотели и мелко затряслись.
— Да знаю, — перепрыгивая метровую лужу и переходя на легкий бег, раздраженно буркнула я в трубку.
— Тогда фигли спишь?
Вопрос был простым и логическим, но правда состояла в том, что сегодня утром я подскочила с кровати на два часа раньше положенного и нервно зубрила то, до чего люди шли столетиями открытий и постоянных рассуждений.
Переминаясь на остановке и высматривая нужную маршрутку, я по привычке начал оправдываться:
— Родители все утро на мозг приседали. Не знала, как их деликатно послать, — признаюсь, отчаянно щуря глаза, чтобы рассмотреть номер приближающегося автобуса.
— Что это с ними, — встревожилась девушка, шурша на том конце упаковкой от шоколадки, — месячное обострение родичей по календарю только через десять дней. Может внеплановое осеннее помрачнение рассудка и родительских инстинктов?
