«Повесть временных лет» говорит о легендарных братьях Кие, Щеке, Хориве и сестре их Лыбеди, «заложивших» первый камень в основание Киева. Их мы вправе рассматривать как прародителей Киевской Руси. Некоторые толкователи этого текстового фрагмента, не мудрствуя особо, соотносят Кия с основателем Киева, Щека с вождем чехов, а Хорива с князем хорватов. Названия славянских племен действительно созвучны именам двух братьев, но этого явно недостаточно. Да и дико, будем говорить прямо, зачислять в отцы-основатели представителей народов, проживавших за тридевять земель и имевших по сравнению с русами ничтожный политический вес. Смысл имен братьев, очевидно, иной, и он отражает глубинную историю тех народов, которые составили ядро Киевской Руси.
Ки (Кий) – имя общеиндроевропейского бога плодородия. К слову сказать, именно его поминает всякий, произнося наше самое распространенное матерное ругательство. В составных словах индоевропейских языков слог «ки» имеет значение «великий». Поэтому топоним «Киев» означает «Великая Явь», «Великое Сущее». Русское слово «явь» породило и имя прародительницы человечества Евы, и имя христианского Бога-отца – Яхве. Поэтому Киев – это сакральное (божественное) место мира, новый град-Китеж. Позже аналогичную роль священного центра Московского Царства будет играть Китай-город. Имена Кий и Киев, таким образом, указывают на родство и преемственность русских по отношению к древнейшим обитателям Русской равнины – протохеттам и скифам.
Щек – это Скей, Скиф. Какой бы смысл его истолкователь ни вкладывал в это слово, оно из «куста» скифских этнонимов. Создатель легенды об основании Киева мыслил масштабно, он хотел донести до потомков то, что поселение создавал очень древний народ. Скифы выделились из семьи индоевропейских народов, но и они в какой-то момент ушли со сцены, уступив место более юным племенам. Их-то и олицетворяет третий брат Хорив, имя которого хранит чисто русскую закваску в виде корня «гор». Хорив – это тот же Свято-Гор, не случайно каждому из братьев в Киеве была посвящена своя гора. Подобно трем знаменитым египетским пирамидам, они символизировали глубокую древность проживавшего на киевских холмах народа и единство трех этапов его исторического развития – индоевропейского, скифского и русского.
«Лыбедь» в списке прародителей города – тоже явление не случайное. Белая лебедь – образ Великой Богини, создательницы и хранительницы мира. Скифы, как мы установили (смотри главу 4), называли ее Светой и считали, надо полагать, светлой, русоволосой девушкой. Девицы-лебедицы присутствуют в наших сказках, и, создав образ Царевны-лебеди, А. С. Пушкин особо выделил их роль в русской мифологической традиции. Этот образ опять-таки восходит к тем древнейшим временам, когда на Русской равнине обожествляли и почитали русалок. Так же, как и имена трех братьев, Лыбедь указывает на связь средневековых киевлян с древнейшими обитателями Русской равнины.