Кикаха вытащил из кобуры лучемет. Оружие уже было настроено на выстрел вполсилы. Как только ворон спрыгнул с конца упавшего дерева, Кикаха прицелился в птицу и нажал на спуск. Узкий красный луч отсек птице часть правого крыла. Ворон с криком упал.
Кикаха обежал вокруг дерева. Птица била крыльями по земле и верещала. Кикаха схватил ее сзади за шею и слегка придушил. Когда трепыхания ворона заметно ослабли, он ослабил хватку. Ворон лежал на земле, судорожно хватая клювом воздух, задрав кверху лапы и уставясь большими черными глазами на Кикаху. Если бы вороны умели бледнеть, он стал бы сейчас белым, как снежная куропатка.
— Как тебя звать, каркуха? — резко спросил Кикаха, махнув перед клювом ворона лучеметом.
Ворон с трудом встал на лапы.
— Как тебе понравится имя Стамун?
— Довольно хорошее имя. Но я спрашивал о твоем, — Кикаха нагнулся и ткнул дулом лучемета в голову птицы. — Сейчас не время для шуток. Я теряю терпение.
Разговаривая, он не забывал посматривать по сторонам.
— Вейскам, — ответил ворон.
— Кто отправил то сообщение для Элеты?
— Кар-р! — Кикаха перевел это как выражение удивления, смешанного с испугом.
— Так ты слышал наш разговор?
— Да, болван. Конечно, слышал.
— Если я скажу, ты сохранишь мне жизнь? И не будешь меня пытать?
— Я тебя отпущу, — пообещал Кикаха, — и даже пальцем не трону.
— Ты можешь пытать меня, даже не прикасаясь, — возразил ворон.
— Я не стану причинять тебе боль. В отличие от Владык, я не получаю удовольствия от пыток. Но это не значит, что я не заставлю тебя говорить, если потребуется. Так что давай!
Ворон был обречен: его так или иначе ждала смерть — либо от когтей и зубов хищника, либо от голода. С отсеченной половиной крыла ему никогда не взлететь. Но птица до сих пор не оправилась от шока, и такая мысль не пришла ей в голову. А может быть, ворон, как и Владыки, способен регенерировать ампутированные конечности? А впрочем, какая разница? Ему все равно не прожить в лесу до тех пор, пока не отрастет отрезанное крыло.
— Я все скажу, если ты возьмешь меня в свой лагерь и будешь ухаживать за мной, пока я снова не смогу летать. А потом отпустишь. Хотя моя жизнь недорого будет стоить, если Рыжий Орк узнает, что я его предал.
Ворон мыслил куда более здраво, чем ожидал Кикаха. А его замечание о том, что со временем он снова сможет летать, показывало, что Око Владыки умело-таки регенерировать ткани.
— Обещаю, что позабочусь о тебе, — сказал Кикаха, — если ты скажешь мне правду.
— А ты защитишь меня от жестокосердых дочерей Уризена? Эти стервы попытаются убить меня.