В магазине «Ткани и шляпки Маггериджа» в переулке Иксчейндж-Аллей Итен Ридли купил Салли Труслоу зонт набивного ситца к её светло-зелёному платью из льняного батиста. Туалет девушки дополняли новая кружевная шаль, новая шляпа с шёлковыми лилиями, новые белые высокие ботики и новые белые же перчатки. Глаз резала только её старая полотняная сумка, которую она таскала вместе с новым бисерным ридикюльчиком.
— Давай понесу. — предложил Ридли.
Салли примеряла жёсткую шляпку с муслиновой вуалью.
— Ну… на. — с сумкой она рассталась крайне неохотно.
Сумка была тяжеленная. Там наверняка лежал пистолет. У самого Ридли на левом бедре тоже висел револьвер, а на правом — сабля, как часть серой с жёлтым формы Легиона Фальконера, в которую он был одет сегодня.
Салли, придерживая шляпку на голове, повертелась перед напольным зеркалом:
— Подойдёт, да?
— Ты выглядишь в ней прелестно. — подтвердил Ридли.
За последние несколько дней её общество надоело ему хуже горькой редьки. Ни эрудиции, ни любознательности, ни тонкости в ней не нашёл бы самый дотошный и благожелательный собеседник. Зато у неё было ангельское личико, совершенная фигура и в животе — ублюдок от Ридли. Ещё она обладала железной решимостью выбраться из канавы, куда загнала её судьба, но Ридли уважать Салли за это было трудно, ибо первой ступенькой для своего пути наверх она избрала его. Только первой, в чём он не сомневался и презирал её. Днём презирал, а ночью хотел. Затем вновь наступало утро, и от её визгливого голоса, её глупых реплик его вновь тошнило. Ничего, сегодня он избавится от Салли, однако для начала надо убаюкать её бдительность.
В ювелирном Лассаля на Восьмой улице Салли выбирала украшения, а Ридли терпеливо ждал, выслушивая жёлчные сетования владельца на городские власти, разрешившие проложить новую ветку железной дороги прямо перед витриной магазина. Отрезок должен был соединить две линии: Ричмонд-Фредериксбург и Ричмонд-Питтсбург, для того, чтобы военные грузы, доставлявшиеся пока что с одной ветки на другую подводами, шли напрямую.
— А о торговле они подумали, капитан Ридли? — разорялся ювелир, — Нет! Кто будет покупать украшения под вой паровозного гудка и в дымище? Но какое дело властям до нас, купцов?!
Капитан расплатился за ожерелье, восхитившее Салли ослепительным блеском, а Ридли — невысокой ценой. Кроме ожерелья, он купил незамысловатое золотое колечко, положив его в карман мундира. Покупки, включая зонт и шляпку, обошлись Ридли в четырнадцать долларов, а телячья грудинка за обедом в «Спотсвуд-Хаусе» — ещё в доллар тридцать. Природная недоверчивость Салли стоила ему дорого, но Ридли терпел, лишь бы не брыкалась. За обедом Ридли поил её вином, а после — бренди. Она потребовала сигару, и задымила, ничуть не смущаясь того, что другие дамы в зале не курили.