— Это он вас ранил? — спросила Лиса, посмотрев на ногу капитана.
— Кто? — не понял Кошкин.
— Охотник.
— Нет, задело осколком гранаты.
— Ясно. — Шельга нахмурился. — Придется тебе писать рапорт по возвращении. Люди погибли, сам понимаешь.
— Товарищ майор… — Кошкин застонал и едва не потерял сознание, когда Лиса сняла перевязку, разрезала штанину и ощупала ткани около раны. В нос майору ударил тяжелый гнилостный запах.
— Что? — спросил Шельга, с тревогой посмотрев на Лису.
— Все очень плохо, командир, — быстро ответила девушка. — У него начался некроз тканей…
Нога капитана опухла и имела серо-зеленый оттенок.
— Гангрена?
Лиса кивнула.
— Спасти ногу сможем? — поинтересовался майор.
Лиса приложила ладонь ко лбу капитана, затем пощупала пульс и покачала головой:
— Боюсь, командир, уже слишком поздно. Пульс учащен, температура повышена… Рана — сами видите. Все симптомы на лицо.
В воздухе на пару секунд повисла тишина.
— Я… умру? — тихо спросил Кошкин. — У вас есть антибиотики?! Вы хоть что-то можете сделать, чтоб спасти мою жизнь?
— Аптечки имеются у каждого из нас, — ответила Лиса. — Я могу сделать вам необходимые уколы, но это не поможет. Лучше ввести дозу морфина, чтобы облегчить страдания. В вашем случае нужны хирургическое вмешательство и интенсивная терапия: широкое вскрытие всех подозрительных участков, переливание одногруппной цельной крови или эритроцитарной массы. До Новолазаревской вы едва ли дотянете — состояние к тому времени станет критическим; да и на станции не смогут оказать вам своевременную и высококвалифицированную помощь. Через пару часов вам станет совсем дурно.
— Скверно, — констатировал до сих пор молчавший Воронов. Ему искренне было жаль капитана.
— Может, ногу ампутировать? — предложил Шельга. — Это остановит процесс?
— Нет. Начался сепсис. — Лиса тяжело вздохнула. — Даже если иссечь все нежизнеспособные ткани, эффекта это не даст. А введение сыворотки в данном случае повлечет тяжелые осложнения вплоть до анафилактического шока.
— Колите морфин, — обреченно выдавил Кошкин. Он чувствовал себя зверем в капкане, из которого нельзя вырваться. Умереть для него было не тяжело, но умирать медленно и страшно ему вовсе не хотелось.
Лиса тяжело вздохнула и кивнула в ответ:
— Простите, но я…
— Я знаю, — коротко сказал капитан. Проявив мужество, натянуто улыбнулся. — С детства прививки не люблю, но отдавать богу душу в мучениях не очень приятное занятие.
Лиса разрезала ножом штанину чуть выше раны, достала из аптечки шприц и ввела дозу обезболивающего в мышцу. По лицу капитана прошла волна дрожи. Он закрыл глаза, проваливаясь в воронку блаженства — морфин подействовал быстро. В этот момент Шельга спросил: