«Пусть теперь потирает пальчиком чью-нибудь другую ладонь и крякает о своей любви, как утенок Дональд. Плевать! Нужно довольствоваться случившимся и искать в этом свои плюсы. В следующий раз пошлю ее подальше прямо с порога, чтобы катилась ко всем чертям! — твердо решил Ник, выгоняя из себя накатившую от обиды хандру. — А если не представится такой возможности, то оно еще лучше — нервы целее будут».
От этих мыслей ему стало даже как-то легко, воздушно. Сейчас он готов был сыграть ноктюрн на флейте из водопроводных труб. Свобода, пусть и с привкусом горечи, слегка опьяняла.
Отражение его лица не вызвало симпатии: опухшее, глаза с красными прожилками, волосы с уже хорошо заметной сединой на висках. А ведь каких-то шесть лет назад, до того как он познакомился с Ксюшей, его шевелюра выглядела иначе — нервотрепки и постоянное напряжение в отношениях дело сделали.
Почему момент озарения приходит так поздно?
Он прошел в гостиную и бросил безнадежный взгляд на царящий вокруг беспорядок, который с маниакальным энтузиазмом поддерживала бывшая «хозяйка». В душе Николай никогда не мог с этим смириться, но ради спасения семьи был вынужден терпеть постоянно разбросанные вещи и горы немытой посуды.
В квартире было тихо и безысходно, как в судный день.
Фотокарточки в рамках стояли на своих прежних местах. На них был изображен Николай рядом с разными чудовищными штуковинами: костями огромных ящериц, выкопанными из земли, саркофагами египетских фараонов, полуистлевших мумий и тому подобного.
Под журнальным столиком лежал плюшевый слоненок с вывалившимся красным языком — одна из любимых игрушек дочки. Может, Надюшка специально оставила его для папы, как какое-то зашифрованное детское послание? Дети сейчас умные не по годам и многие их поступки невозможно осмыслить, но можно почувствовать.
Николай поднял слоненка, поднес к лицу и ощутил запах ребенка, от которого внутри что-то заскребло и задрожало. Потом плюхнулся в кресло, поставил игрушку на стол и, закинув руки за голову, какое-то время меланхолично созерцал. Закрыл глаза. Его мысли, беспорядочные от набегающей дремы, пронеслись воспоминаниями через минувшие годы, а затем, замедлив свой бег, глубоко ушли в темные лабиринты сна, словно сбегая из жестокого мира реальности.
* * *
Телефонная трель звонка раздалась неожиданно.
«Кто бы это мог быть? В такую рань?» — Николай открыл глаза, поморгал и посмотрел на наручные часы.
Половина седьмого. Воскресенье.
Телефон не умолкал, продолжая настойчиво трезвонить.
«Тьфу ты черт! Кому там не спится? — с раздражением подумал Ник. — Что за люди! Вздремнуть не дают. Чужой отдых для них гроша ломаного не стоит!»