Ее магосы обучали сакристанцев и поддерживали функциональность рыцарей. Как следствие, марсианское жречество представляло собой существенный центр силы на Молехе и обладало правом посещать все военные собрания, хотя и редко пользовалось этой привилегией.
Пусть Механикум с флотом и держали свой собственный совет, однако отсутствие их голосов компенсировали младшие офицеры Армии. Они перекрикивали нижестоящих ораторов, то ли чтобы выразить полное одобрение, то ли чтобы заглушить то, что считали ужасной глупостью.
Рэвен не мог определиться, что именно.
Текущее Право Голоса принадлежало Разжигателю войны из Легио Фортидус: одетой в заляпанный маслом комбинезон цвета хаки и похожей на амазонку женщине по имени Ур-Намму. Изъясняясь на готике с сильным акцентом, она излагала позицию своего Легио, которая, насколько слышал Рэвен, выглядела следующим образом.
Принцепсы Ута-Дагон и Уту-Лерна не одобрят никакой план, в котором титаны Легио Фортидус не атакуют врага в лоб в тот же миг, как тот высадится.
Опиник, инвокацио Легио Грифоникус, придерживался точки зрения, что остаткам Легио Фортидус нет смысла самопожертвенно бросаться на мечи только из-за того, что остальная их часть была уничтожена на Марсе.
Насколько понял Рэвен, Ур-Намму и Опиник занимали в своих Легио примерно одинаковое положение — нечто вроде посредника между лишенными человечности принцепсами титанов и теми, с кем им волей-неволей приходилось сражаться бок о бок.
Их пикировка не имела смысла, поскольку еще предстояло высказаться Карталу Ашуру, обладавшему суровой красотой калатору мартиалис Легио Круциус. Младшим посланникам в конечном итоге пришлось бы считаться с ним, так как крупнейшим титаном на Молехе была машина Круциус: древний колосс, известный как «Идеал Терры». Ашур представлял принцепса магнус Этану Калонис, и если ту пробудили от грез о войне под горой Железный Кулак, то меньшие Легио, несомненно, будут подчиняться ей.
Наконец, посланники Легио закончили разговор, и обсуждение перешло на вопросы логистики: организацию линий снабжения, артиллерийских складов и накоплению резервов. Предел терпения Рэвена — уже истощенного многочасовыми спорами — оказался пробит долгими перечислениями норм снабжения. Высказалось уже с дюжину клерков-аэкзакторов, и еще десятки ждали своей очереди.
Рэвен поднялся с трона и ударил скипетром по каменному полу зала, что вызвало испуганные вздохи хранителей реликвий. Он вытащил пистолет и направил его в сторону ближайшего писца и извергающего пергаменты инфопланшета.
— Ты. Заткнись. Сейчас же, — произнес он, прервав обнажением оружия монотонную сводку о нехватках энергоячеек к лазерным винтовкам на Кушитской Общинной Черте. — Вы все, послушайте очень внимательно, что я скажу. Я выстрелю в следующего писца, который посмеет зачитать инвентарный список или норму запаса. Прямо в голову.