Дюбуа. Голландец. Зимой случилось наводнение, был вынужден остановить поиски. Теперь потихоньку возобновляет. Ставки высоки. Зимой 1891 года он…
На губах Кэндзи появилась чуть заметная улыбка.
Дул сильный свежий ветер. Пахло весной. Слева от рынка Анфан-Руж, на улице Шарло, дремал, пригревшись на солнышке, бродячий торговец. С той минуты, как Виктор занял свой пост, наблюдая за домом номер двадцать восемь, разложенные перед ним чулки, носки и перчатки привлекли внимание лишь малыша в матросском костюмчике с ладошками, липкими от лакрицы. Из дома вышла женщина с корзиной, заметила торговца и подошла ближе.
— Сколько стоят перчатки?
Торговец лениво приоткрыл глаза и пробормотал:
— Десять су.
Судя по описанию Жозефа, это была кухарка дю Уссуа.
— Мадам Бертиль Пио? — осведомился он, когда женщина с сожалением отошла от торговца.
Она обернулась и узнала в нем того, кто приходил к старику.
— Я собираюсь нанести визит месье де Виньолю и…
Виктор взял ее под локоть и потянул внутрь рынка — на противоположной стороне улицы он заметил долговязую фигуру инспектора Лекашера.
— Что вы себе позволяете! — возмутилась Бертиль Пио, выдергивая руку.
— Простите, мадам, просто вон тот малыш уже собирался схватить вас за пальто — а руки у него испачканы.
Кухарка направилась к лотку с овощами и принялась выбирать лук-порей.
— Зачем вам этот старик? Господь свидетель, я привыкла, что он несет галиматью, но сейчас он окончательно выжил из ума. Верно, это смерть месье дю Уссуа так на него подействовала…
Продавщице не понравилось, что кухарка уж слишком придирчиво выбирает товар, и Бертиль Пио отомстила тем, что купила овощи у ее конкурента — старика в темной одежде. Виктор терпеливо ждал, пока она наполнит корзину.
— Он носит траур по своей жене, — улыбнулась Виктору Бертиль Пио, — но картофель и лук у него отличные.
— Вы так и не рассказали, что же случилось с месье де Виньолем.
— A-а, ну да. На рассвете он, как обычно, спустился в подвал. Бормотал молитвы, сидя рядом со своими жуткими псами, набитыми соломой, а когда потянулся за свечой, над его головой просвистела пуля. Он бросился наверх, вереща что есть сил. Мадам Габриэль — надо сказать, она женщина суровая, — отчитала его, да и месье Уоллере рявкнул, что еще одна такая выходка, и он запрет старика в подвале. Только месье Дорсель, который всегда был добр к бедному месье де Виньолю, усадил его в кресло и принялся расспрашивать, что стряслось. Месье Фортунат пришел в себя и рассказал про выстрел. Позвали доктора, и он прописал старику двойную дозу успокоительного.