— О, второй по мудрости Вождь нашего племени! Все это совершенно верно. Но тебе известно, что ни один воин не может присоединиться к нам, пока не проявит своих качеств. Он должен, например, побороть, какого-нибудь воина нашего племени. Пленник! Можешь ты это сделать?
— Нет!
— А можешь ты обогнать кого-нибудь или выстрелить дальше, или… или… сделать нам подарок? Что ты можешь?
— Я могу красть арбузы. У меня глаза лучше всех в школе. Я умею увертываться, как никто. Много раз я смотрел на вас из-за кустов. Я видел, как вы строили эту плотину. Я плавал в пруде раньше вас самих. Когда вас не было, я сидел и курил в вашей типи. Я слышал, как вы сговаривались, чтобы красть у нас березовую кору.
— Во всем этом я не вижу особенного мужества. Есть у тебя подарки для старшего Вождя племени?
— Я достану вам сколько угодно березовой коры. Той, которую вы срезали, я не могу принести, потому что мы с папой ее сожгли, но я принесу вам гораздо больше и… может быть, когда-нибудь украду для вас цыпленка.
— У него, очевидно, честные намерения. Примем его, — сказал Ян.
— Хорошо, — ответил старший Вождь.
— Но только я не отказываюсь от своих притязаний на левую половину его скальпа до клочка желтого мха на его затылке в том месте, где воротник стер грязь с шеи. Я оставляю за собою право в любую минуту потребовать свою часть скальпа и относящееся к ней ухо.
Гай хотел обратить это в шутку, но Сам блестящими глазами жадно смотрел на «желтый клок», и у него опять сердце сжалось.
— Слушай, Ян, то-есть Великий Маленький Бобер, ты, наверное, знаешь, что требуется для принятия новичка в индейское племя?
— У каждого племени свои требования. Почетнее всего считается «испытание огнем» и «солнечная пляска», но и то и другое очень, очень трудно.
— А ты какое испытание прошел? — Осведомился Великий Дятел.
— Оба, — ответил Ян и улыбнулся при воспоминании о своих обожженных руках и плечах.
— Неужели? — с некоторым сомнением в голосе спросил старший Вождь.
— Да. И я так удачно выдержал испытание, что меня признали лучшим представителем племени, — сказал Маленький Бобер, не упоминал, однако, о том, что он был его единственным представителем. Мне дали даже прозвище Грозный Восток.
— И я хочу быть «Грозный Восток», — пискнул Гай тоненьким голоском.
— Ты? Ну, куда ты годишься, желтый чуб?
— Какое испытание ты выберешь, чубик?
Гай пожелал «загореть» до пояса. Руки и шея у него уж достаточно загорели и пестрели веснушками, а ситцевая рубашонка так плохо защищала его тело от лучей солнца, что оно приняло темно-желтый цвет, и местами на нем тоже были веснушки. Целый день Гай плясал вокруг бивуака в одних панталонах, но так как он уже привык к солнцу, то не загорел.