Алексей помолчал.
— А еще апостол Павел рядом с духами поднебесными говорит о мироправителях века сего и называет их, знаешь как?
— Ну как?
— Космократоры. Вспомнил: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной». Так вот мироправители эти по-гречески так и звучат: космократоры!
— Слово-то какое!.. Недоброе, — Бато с грустью посмотрел на быстро убывающую колбасу. Вздохнул. — Хочешь сказать, что там, внизу, и есть эти самые космократоры?
— Да кто ж их знает… — произнес Алексей, — держи лапшу!
— А я вот че-то не понял, против каких властей твой апостол ратует? Против правительства, что ли?
— Нет, не против правительства. Против дьявола. Павел считал, что именно дьявол — правитель тьмы века сего.
— Короче, ясно, миром правит зло, — Бато принялся за лапшу, по-прежнему настороженно поглядывая по сторонам.
— Типо того, — согласился Алексей, тоже занявшись едой.
— Я вот только одного понять не могу, — хитренько продолжил Бато, — почему люди, все время цитирующие Библию, сами — старые греховодники и не пропускают ни одной юбки?
Алексей на мгновение растерялся, но сразу же перешел в атаку:
— Что, дела с дочкой капитана не слишком продвигаются вперед? — усмехнулся он. — А я думал — эта колбаса… и свежий хлеб!
Бато снова печально глянул на остатки колбасы.
— Увы! Эта колбаса — пока все, чего мне удалось добиться.
— Ну тогда, друг мой, могу напомнить, что зависть — плохое чувство. Тоже грех, между прочим!
— Ага, перевел стрелки, молодец! Но на вопрос не ответил. Как это в тебе сочетается Библия с грехом блуда?
Алексей несколько секунд сосредоточенно жевал колбасу. Колбаса была вкусная, нежирная, с чесноком.
— Никак не сочетается, — признался он. — Воюют они между собой. То одно перетягивает, то другое. То — хоть сейчас в монастырь, а то… Понимаешь, Бато, бабы, они… Как песни! Петь тянет даже тех, у кого ни голоса, ни слуха! А у меня и того и другого — в достатке. Вот и идет все вразрез. Душа одного просит, а тело по-своему поет!
— Гладко говоришь! Да!.. Бабы любят, когда гладко говорят. У меня как-то с этим проблемы.
— Ничего себе проблемы! Слышал я, как ты баритонил со своей Татьяной! Если бы у меня такой баритон прорезался, да они бы косяками за мной ходили!
— Жениться тебе надо, певец! — наставительно сказал Бато. — На Рите! Пока она тебя, дурака, любит и ждет. Вот вернешься отсюда — сразу женись!