Вот эту достойную особу и навещала иногда Франсуаза, чтобы раздобыть приворотное зелье для обольщения Людовика. В 1666 году она даже согласилась принять участие в «черной мессе», которую отслужил в часовне замка Вильбуссен около Монлери аббат Гибур, погубивший душу священник, приятель Катрин Вуазен.
Закрыв лицо вуалью, она легла обнаженной на алтарь с зажженными свечами, и Гибур поставил ей на живот чашу, обернутую салфеткой. Литургическое действо было совершено по всем правилам – только по завершении его аббат прикоснулся губами не к алтарю, а к подрагивающему телу прекрасной маркизы.
Освящение завершилось ужасной сценой. В большинстве случаев подручные Вуазен довольствовались недоношенными младенцами, однако в эту ночь все было сделано по высшему разряду. Гибур зарезал живого ребенка: он его купил за одно экю, сказав несчастной матери, доведенной до отчаяния голодом, что намеревается отдать его женщине, у которой «соски болят от обилия молока».
Прочитав нараспев символ веры, священник приступил к заклятию:
– Астарот, Асмодей, князь дружбы и любви, молю тебя принять в жертву этого младенца и исполнить в благодарность то, о чем прошу. Молю вас, духи, чьи имена записаны на этом свитке, содействовать желаниям и намерениям особы, ради которой была отслужена месса.
Мадам де Монтеспан, по-прежнему лежа на алтаре, выразила свою волю в следующих словах:
– Хочу обрести любовь короля и получать от него все, что попрошу для себя или своих близких, чтобы слуги мои и приближенные были ему приятны, чтобы он отринул и не смотрел больше на Лавальер.
Затем Гибур перерезал ребенку горло ножом, и кровь его стекла в чашу. Подручные же вырвали сердце и внутренности маленького страдальца, дабы совершить еще одно жертвоприношение, сжигая их на медленном огне и растирая в золу, предназначенную для Людовика Бурбонского.
Разумеется, накануне отъезда Людовика XIV мадам де Монтеспан решила прибегнуть к помощи магии и поспешила к колдунье из квартала Бон Нувель. На этот раз Вуазен посоветовала ей повидаться с аббатом Мариетом и чародеем Лесажем.
Через несколько дней очаровательная маркиза, которой вовсе не нужно было прибегать к подобным средствам, чтобы обольстить короля, отправилась на улицу Танри, в грязную лачугу, где колдуны установили свой алтарь. Были зажжены свечи; Лесаж воззвал к силам ада, а затем Мариет в священническом облачении произнес богохульственные заклятья перед дароносицей, в которую положили сердце голубя. Наконец, возложив Евангелие на голову коленопреклоненной мадам де Монтеспан, он прочел из него отрывок «в сатанинском духе». Когда церемония завершилась, Франсуаза добавила от себя: