— Фурию катаклизмов ни с кем не спутаешь! — расхохотался он.
Ледяная кровь побежала по жилам Сэрафины. Рядом с тротуаром, всего в нескольких метрах от старика вспыхнул огонь. Сэрафина зажмурилась, пытаясь взять себя в руки и потушить его, но ничего не получалось.
— Пусть горит, сегодня прохладно, — равнодушно произнес старик.
— Что вам от меня нужно? — дрожащим голосом спросила Сэрафина.
— Я хочу помочь тебе. Ведь мы — одна семья. Позволь представиться — Абрахам Равенвуд, — провозгласил он.
Имя показалось ей знакомым — оно было на генеалогическом древе сводных братьев.
— Но Охотник и Мэкон считают, что вы погибли!
— Я похож на труп? — возразил он. — Пока умереть не очень-то получается. Я ждал тебя.
— Меня? Почему?
Родственники Сэрафины предали ее. Она уже не могла им верить.
— Ты до сих пор не понимаешь, кто ты такая? Но ты слышишь зов? Голоса? — спросил старик. — Ты обрела свой дар.
— Это настоящее проклятие!
— Кто тебе сказал подобную чушь? — разгневался старик. — Чародеи, смею предположить! Неудивительно. Лжецы, они такие же слабые, как смертные. Но ты… Ты — особенная. Фурия катаклизмов — самое могущественное создание в колдовском мире. Дитя Темного огня! Ты слишком могущественна, чтобы называться чародейкой.
Он не обманывает ее? Она что, владеет самой великой силой? Ей отчаянно захотелось стать избранной, а не изгоем. Теперь она жаждала поддаться инстинкту.
Она испепелит все, что встанет у нее на пути.
Заставить тех, кто причинил ей боль, горько пожалеть о содеянном.
Нет!
Она с трудом выкинула злые мысли из головы. Джон… Она должна думать о Джоне и его чудесных зеленых глазах!
— Я не буду темной, — дрожа от ужаса, прошептала Сэрафина.
— Поздно, ты не изменишься, — рассмеялся Абрахам. — Покажи мне свои прекрасные золотистые глазки!
Абрахам оказался прав. Сэрафина не способна скрыть свой истинный облик. У нее не было выбора. Две стороны души боролись за нее: правильная и неправильная, добрая и злая, светлая и темная. Но что связывает ее со Светом? Только Джон. Она любит его, несмотря на то что последнее время редко может вспомнить это ощущение. Наверное, любовь покинула ее…
Однако Сэрафина продолжала пытаться.
Лучше всего ей это удавалось, когда они лежали в объятиях друг друга в постели.
— Знаешь, как сильно я люблю тебя? — тихо говорил Джон.
— Как? — спрашивала Сэрафина, крепко прижимаясь к нему, словно тепло его тела могло согреть ее ледяную кожу и спасти ее душу.
— Больше, чем себя самого!
— И я тебя!
Врунья! Даже признаваясь ему в своих чувствах, она слышала вкрадчивые голоса.