— Какая разница? Нас уже не будет…
— По-моему, мы с тобой достаточно знаем об Иномирье, чтобы верить в подобную чушь, — решила успокоить меня Лена. — Ты много раз видел свою маму! Она в курсе всего и осведомлена лучше, чем многие из нас.
Возразить мне было нечего. Лена права. Кроме того, я не хотел ее огорчать.
— Ты же не специально сделала это, Эль.
— Слабое утешение для того, кто разрушил порядок во Вселенной…
— Хватит, Эль, — прижимая ее к груди, прошептал я. — Земля еще вертится, — добавил я, прислушиваясь к биению сердца Лены.
— Но кому-то придется умереть, — произнесла она, крутя в руках высохшую травинку. — Единый, кто стал двумя, будет принесен в жертву во имя создания нового порядка.
Я кивнул.
Если восемнадцатая луна и действительно является датой рождения Джона, то на поиски Единого у нас остается пять дней. Жизнь каждого из нас висит на волоске.
«Где он?»
«Или она».
Кто же это? И чем он занимается? Понимает ли, что случилось? А может, он вообще ни о чем не знает и крепко спит по ночам?
— Не волнуйся. Благодаря Джону, мы выиграли немного времени. Как-нибудь прорвемся! Классно, что Джон выручил нас! — храбрилась Лена.
— Ну да…
Почему-то я не мог изменить отношение к Джону Бриду. Стыдно, ведь Лена-то старается подружиться с Лив…
— Ты о чем? — сердито проворчала Лена.
— Ну, ты же слышала слова Мэкона. А вдруг он просто воспользовался моментом, чтобы украсть у тебя твой дар?
— По-моему, стоит дать ему шанс!
— Неужели? — тоже начиная злиться, осведомился я.
— Люди меняются, между прочим!
— А если мне не хочется ему помогать?
— Итан!
— Некоторые вещи не меняются, — возразил я. — Например, мир. Дождь падает сверху вниз, а не наоборот. Солнце встает на востоке и садится на западе. Такова жизнь! А вам, чародеям, сложно смириться с простой истиной!
— Наверно, мы страдаем от чрезмерного самоконтроля!
— Думаешь?
— Сложно не делать что-то, когда знаешь свои способности, — тихо проговорила Лена, и ее кудри начали поднимать вверх. — А мои родные вообще уникальны…
— Правда? — спросил я и поцеловал ее.
— Помолчи, — улыбнулась она, прижимаясь ко мне.
— Сложно удержаться от чего? — упорствовал я, покрывая поцелуями ее шею. — А как насчет этого? — шепнул я, опять добравшись до ее губ.
Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Спустя минуту мой пульс стал слабеть. Мне было все равно, но внезапно раздался душераздирающий звук.
Время и пространство расступились, и перед нами материализовался Абрахам Равенвуд. Он беззаботно помахивал тростью и усмехался. Еще миг — небо, разорвавшееся пополам, вновь сомкнулось за его спиной.