— Это какая-то ошибка! — пыталась она успокоить то ли саму себя, то ли Джона. — Считается, что когда человек превращается в темного, то он меняется… забывает о своих любимых… Но я ничего не забыла!
— Полагаю, это вопрос времени, — вырвалось у Джона.
— Я справлюсь! Клянусь, я не хочу быть темной!
Силы покинули ее: сначала от нее отвернулась мать, затем сестра, а теперь она могла потерять и Джона. Сколько еще боли ей предстоит пережить? Рыдая, Сэрафина опустилась на пол. Джон присел возле нее и произнес:
— А мне наплевать, какого цвета у тебя глаза!
— Но мне никто не верит! Мама даже домой меня не пустила, — всхлипывала она.
— Значит, мы немедленно уезжаем, — буркнул Джон.
Он схватил дорожную сумку и стал кидать туда все самое необходимое.
— Куда?!
— Придумаем, — ответил Джон, застегивая молнию. — Не важно, — сказал он, глядя в ее золотистые глаза. — Главное, что мы вместе.
Мы снова оказались в моей комнате, ощутив полуденный зной. Видение растаяло, забрав с собой девушку, которая не имела ничего общего с нынешней Сэрафиной. По лицу Лены текли слезы, и на секунду она показалась мне похожей на свою юную мать.
— Джон Идз — мой отец.
— Правда?
— Точно, — кивнула она. — Я никогда не видела его фотографий, но бабушка говорила мне его имя. Он был таким настоящим, как живой! Они действительно любили друг друга.
Она наклонилась поднять упавшую книгу. По трещинкам на корешке было ясно, что ее часто перечитывали.
— Не трогай, Эль!
— Итан, я читаю ее постоянно, и такого никогда не случалось, — возразила Лена. — Мы попали в видение, потому что прикоснулись к ней одновременно.
Она снова открыла том, и я увидел множество темных линий: одни фразы были подчеркнуты, другие — обведены в кружок. Лена объяснила:
— Она разрисована, прямо как карта. Интересно, какой там маршрут…
— Ты знаешь…
Ну, конечно, «Большие надежды» Сэрафины ведут к Абрахаму, Темному Огню и Великому Барьеру. К тьме и смерти. Лена тихо произнесла:
— Вот моя любимая строчка, слушай: «Жизнь ломала меня и била, но мне хочется думать, что я стала лучше».
Сэрафина делала с нами то же самое. Но стал ли я лучше? А Лена? Я подумал о бабушке Пру, лежащей на больничной койке, о Мэриан, разбирающей коробки с обугленными документами. Дело всей ее жизни уничтожено. А если наших близких будут мучить до тех пор, пока они окончательно не сломаются?
Я должен отыскать Джона Брида, пока не стало слишком поздно.