С места, где застыла Анна, экран телевизора просматривался хорошо. Ращинский в постели с двумя молоденькими девочками.
— Нет, не то, сейчас будет, подожди, — он нажал скоростную кнопку на пульте.
— Вот. Гляди.
Анна напрягла глаза. Обнаженная Люсьен, смеясь, оседлала Ращинского.
— Да ты не на мадам смотри, — негромко сказал Ращинский. — Погляди, что высвечивает пленка: 20.06. Это вчера, Лева, было. А время видишь? 23.55. А теперь вот и мадам крупным планом: узнаешь мой засос на шее?
Анна потихоньку вернулась в кресло, капризно позвала:
— Николя!
Ращинский выключил видеомагнитофон. Нарочито спокойно произнес:
— Шел бы ты, Лева, домой. Тебе отдохнуть надо. А у меня, между прочим, свидание.
Бессарабов молча кивнул.
Ращинский отодвинул штору, улыбнулся Анне.
— Да, чуть не забыл, — он тронул Бессарабова за рукав. — Как у нас дела насчет общака для похорон?
Лева зло сбросил руку:
— У нас? У нас все будет нормально. Как всегда. В отличие от вас — Минеева и тебя лично. Проку пока от вас — как от козла молока. «Общак»! Сплюнул бы я, да ковры у тебя хорошие.
Не попрощавшись, он вышел из дома, не глянув на Анну.
Ребята ждали его. Бессарабов подошел к своей машине, побарабанил пальцами по капоту, потом вдруг со всей силой стукнул ногой по колесу. Набрал по мобильному телефону номер. В губернаторском доме охранник поднял трубку.
— Скажи мне, какой сейчас прямой телефон у Минеева. Он сейчас у себя? Все, пока.
* * *
— Лева, смотри, вот она!
Анна секунду постояла у ворот дома Ращинского, потом резко повернула и пошла быстрым шагом.
— Сидеть! — приказал Лева. — Если войдет в дом, никуда от нас не денется.
Лешка-Отмычка кивнул утвердительно. За час с небольшим, пока Бессарабов и Серега не сводили глаз с дома первого заместителя губернатора, он, изрядно повозившись, сумел освоить замки в соседнем особняке — и от автоматически закрывающихся ворот, и от входной двери дома. Наведался и в гараж, в машине кое-какие проводочки отсоединил — не умчится птичка. В доме второго выхода не обнаружил, а высоко поставленные окна нижнего этажа были зарешечены кованым железом. Так что пусть девочка шагает домой, прав Лева, никуда она от нас не денется.
Две машины — темный «Опель» и красные «Жигули» — они вогнали в густую зелень деревьев и заросших кустарников, вряд ли Анна заметила их. Да она особенно и не присматривалась — вон как чешет к дому, не глядя по сторонам. У ворот замешкалась.
— Лева, — Серега не сводил с Анны глаз. — У нее пакет в руках, видишь, черный пластиковый? Его раньше не было. Была только маленькая сумочка, что болтается на плече. Харчами, что ли, снабдил ее Ращинский?