С другой стороны и амир, тем более что он полукровка – головой отвечает за тех, кого он приведет в этот мир, и если он приведет врага – то врагом сочтут и его. А концы, как известно – в воду. И потому – он отнюдь не разделял энтузиазма Ихвана относительно новичка…
– Пойми, брат… – они говорили на фарси, которые другие не понимали или понимали плохо – я доверяю тебе. И знаю, сколь много ты сделал на пути Аллаха. Но этот… он даже не наш, не араб. Как он может постичь всю сокровенную сущность Знания, если он не знает даже языка, на котором написан Коран. Он же джахиля, невежественный!
– Поистине брат мой, если бы я не знал тебя столь хорошо, то обвинил бы тебя в асабийе,[113] а это тяжкий грех, ты сам знаешь. Разве ты не помнил слова Пророка, который сказал: О люди! Ваш Господь один. Ваш отец один. Нет превосходства араба над иностранцем, и ни иностранца над арабом, ни черного над красным, ни красного над черным, а только с богобоязненностью, ибо наиболее уважаемым среди вас перед Аллахом является наиболее богобоязненный. Разве ты забыл эти слова? И разве ты забыл, что сказал Умар ибн аль-Хаттаб амирам войск: "Если люди начнут призывать друг на друга своими племенами, то бейте их мечом, пока они не начнут призывать друг друга Исламом!" Поистине, твои слова ущербны, брат…
– Да, брат, я помню все это. Но мы должны думать не только о своих грехах, но и движении, о джихаде, о сопротивлении. Иначе мы рискуем впасть в еще более тяжкий грех – грех покорности неверным, устрашиться неверным больше, чем Аллаху и тем самым выйти из ислама.
– Аллаху Акбар.
– Ты прекрасно знаешь, как хитры кяфиры и какие поистине дьявольские средства они изобретают, чтобы убить моджахедов, и отвратить как можно больше людей от ислама. Мы все – готовы принять шахаду, но мы не должны стремиться к ней, ибо это грех и Аллах – сам решит, когда мы достойны ее. Коран запрещает даже мыс ли о самоубийстве. А для того, чтобы воевать – мы должны доверять друг другу. И ты не хуже меня знаешь, что доверять можно только тем, кого знаешь с детства, или долгое время, или если тебе кто-то сказал о том, что этого моджахеда он знает с детства – но и это плохо, и это надо проверять. А что ты знаешь об этом человеке? Как ты можешь знать, кто он такой? Может быть – русисты подсунули тебе его в камеру нам всем на погибель?
Ихван усмехнулся
– Тогда брат, я должен сказать, что ты тоже работаешь на русистов. Потому что если бы не ты, и я, и этот брат уже висели бы в петле. И скажи, кто знал о том, что ты сделаешь атаку и освободишь нас, а? Как русисты могли знать это, если не от тебя самого?