Да, и здоровяка Пригоршню они приняли за своего.
Наконец шаттл вздрогнул, стартуя, и я невольно сжал подлокотники, ожидая перегрузки, но ее не последовало. Огромный «утюг» бороздил воздушное пространство, и даже турбулентность была ему нипочем. Жалко, что иллюминаторов нет: хоть вниз бы смотрели, отвлекались. Находясь рядом со спецназовцами, мы невольно напрягались, аж плечи сводило.
Черт, и ведь с этими людьми нам придется провести несколько дней бок о бок! От них будут зависеть наши жизни.
Пригоршня не выдержал напряжения, перегнулся через меня и обратился к девушкам:
– Красавицы, давайте знакомиться. Меня Никитой зовут.
Улыбка сползла с его лица: девушки одновременно повернули головы и одарили его стылыми взглядами механических кукол.
– Химик, потрогай их, – проговорил он. – Они точно теплые, живые или это роботы?
– Вроде, люди, – ответил я без уверенности.
– Почему вы решили, что мы роботы? – поинтересовалась рыженькая, сидящая возле меня.
У нее был низкий, богатый обертонами голос. С таким бы на телевидении работать или на радио.
– Мы обычные солдаты. Вы ведете себя очень странно, и мне кажетесь сумасшедшими. Или психически неуравновешенными. Но у меня приказ вас защищать.
– Меня будет защищать женщина?
Пригоршня расхохотался, приготовился присесть ей на уши, но я наступил ему на ногу. Он успокоился – вспомнил, что нас просили не болтать лишнего: эти люди, скорее всего, даже не знают, ради чего идут умирать. А если узнают, легче им не станет.
– У кого из вас карта и схемы? – спросил я, обращаясь к команде.
– Вы все узнаете на месте, – ответил кто-то из позади сидящих. – Просто следуйте за проводником.
Из мыслей этого человека я понял, что команду предупредили о том, что им придется сопровождать людей со странностями. Теперь же они уверились в этом окончательно: мы не знаем, с их точки зрения, элементарного, и они предполагают, что мы сельские жители, владеющие важной информацией.
Убаюкивая, жужжали механизмы. Пригоршня задремал, надвинув шляпу на лицо, а я мысленно считал, за сколько мы преодолеем восемьдесят километров. Если «утюг» летит хотя бы со скоростью автомобиля, то за час.
Примерно так и получилось – «утюг» покачнулся, на экране штурмана светящиеся точки разбежались, спецназовцы встали и направились к глухой стене без мониторов. Стена отъехала в сторону, и они принялись надевать подобия разгрузок, наколенники. Затем вытащили рюкзаки со снарягой и взяли ружья размером с АК с укороченными стволами и раздутым металлическим цевьем.
Когда спецназовцы выстроились посреди помещения, люк в полу открылся, и они по железному трапу вышли наружу. Мы замыкали шествие, и только ступили на темно-серую, почти черную скальную породу, как трап втянулся в «утюг», зависший в паре метров над землей. Набирая скорость, аппарат устремился в неприветливое небо и вскоре превратился в едва различимую точку.