– Я не хочу быть и не буду твоим другом. Я не могу быть им для тебя потому, что люблю тебя.
Лии казалось, что она сделала шаг в бездонную пропасть и летит. И этот полет бесконечен. Тьма качает её и бросает дальше, чтобы затем снова подхватить в свои объятия. И этому полету нет конца.
Она открыла глаза. Мир был прежним – осенний день, светлая кухня, приветливо посвистывающий чайник. Новым было лишь тепло в груди, наконец-то прогнавшее унылую пустоту.
Эрик перевел дыхание.
– Я не хочу больше отпускать тебя. Если ты видишь во мне только друга, просто позволь быть всегда рядом. Я не буду претендовать ни на что.
Лия повернулась, оказавшись лицом к нему.
– Я не могу видеть в тебе друга. И не хочу быть для тебя подругой. Но я не подхожу тебе, однажды ты поймешь, что привык к другому. А я – такая, какая есть. И никогда не буду меняться. Как можно соединить два разных мира, не причинив вреда обоим?
– Просто поверь мне, – он знал, что она, как любая женщина, забивает себе голову пустыми мыслями, и улыбнулся её словам.
* * *
– Как Ваши дела?
Лия оторвалась от изучения странного подчерка врача, больше похожего на то, что в листе назначений нарисовали кляксу.
– Спасибо, хорошо.
Дорнот словно ожидал более пространного ответа, поскольку повисла неопределенная пауза.
– Я подумал, что, может быть, Вы не откажетесь пообедать со мной?– Он словно невзначай обронил это, сосредоточенно рассматривая рентгеновский снимок.
Лия мысленно вздохнула.
– У меня сегодня столько дел, что даже перерыв для меня не предвидится. Прошу меня простить.
– Не изматывайте себя бесконечным трудом, ведь кому-то небезразлично Ваше самочувствие.
Лия озадаченно взглянула на доктора, но тот уже шел прочь.
“Кажется, я что-то пропустила?”– Лия задумчиво грызла карандаш, безуспешно расшифровывая написанное.
Чем ближе была зима, тем больше окружающие превращались в медведей, которых подняли из спячки – сонные, вялые и раздраженные в большинстве. ”А еще мы хвалимся, что стоим на высшей ступени эволюции?”– Лия завязывала шарф, стараясь не прислушиваться к возмущенному обмену мнениями кого-то из врачей, раздававшемуся настолько громко, что это было слышно даже через стену. Она заторопилась уйти, пока перебранка не вылилась в открытый скандал – завтра им же будет неловко, что кто-то был свидетелем происходившего.
Лия шла по улице, еще не запорошенной снегом, но уже готовой принять его. Это ощущалось в воздухе – какая-то напряженно звенящая зимняя нота уже звучала, становясь понемногу главной.
– И снова возвращаешься одна и так поздно?