К концу третьего дня Лия, придя снова к разговорчивой сестре, узнала, что больного больше здесь нет. Кажется, его перевели. Говорили, что увезут лечить за границу.
Словно от хорошего удара Лия с трудом перевела дыхание.
–Ему уже лучше?
– Да, поразительно, но он цепляется за жизнь так, что врачи удивлены, они не думали, что он сможет выкарабкаться.
– А на какое отделение его перевели?
* * *
Отделанный с иголочки коридор. Светлые стены, выложенные панелями, окрашенными в жизнеутверждающие цвета. Экзотическая пальма в углу у входа. Здесь царила надежда. Ощущая себя маленькой песчинкой в вихре страха и надежды, Лия шагала по коридору. Получится ли его увидеть? Если понадобится, она использует всю свою хитрость, чтобы попасть к нему?
Она миновала ряд палат, когда впереди появилась фигура мужчины в костюме, стоявшего около двери в одну из них. Лия мысленно застонала – только не это. Возможно, миновать персонал и можно, но телохранителя?
Собрав все присутствие духа, она шагнула вперед. Мужчина повернул голову, глядя на неё. Лия спокойно подошла к застекленному проёму, который позволял наблюдать за палатой извне.
Мерно мигающие датчики. Ритмичная полоса жизни в кардиограмме. Распростертое тело, почти невидимое под повязками. Лия сжала ладони, впиваясь ногтями в кожу. Казалось, её разрезают изнутри на части, медленно растягивая каждый момент боли.
– Простите, чем-то могу помочь?
Лия качнула головой, не отрывая глаз от того, кто был Эриком. Всегда спокойным и мощным, как скала. Он не может, не может быть таким – чужим, далеким, он должен вернуться.
– Сестра?
Лия повернулась к телохранителю. Минута немого изучения, и в его глазах проскользнула искра узнавания. Он перевел взгляд на её руки и еле заметно нахмурился. Лия взглянула на ладони – из пары царапин от её ногтей начинала показываться кровь.
– Он поправится.
Мужчина оставался все таким же отстраненно-невозмутимым. Но это была маска. Он так же переживал за того, кто лежал там, за стеклом.
– Спасибо, – прошептала Лия.
Снег кружился, заметая аллею. Лия шла, подставив лицо снежинкам. Впервые за столько времени она понимала, что глаза жжет не ветер, а слезы. Слезы, которые вот уже столько дней не могли прорваться наружу.
Луна тускло пробивалась через быстро бегущие по небу тучи. Лия остановилась. Неважно. Что будет завтра. Неважно, что будет с ней. Лишь бы он жил.
Она опустилась на колени, прямо в снег. Столько боли, сколько разрывало её изнутри, не могло больше удержаться. Слишком маленьким, обычным человеком оказываешься тогда, когда сталкиваешься со всепоглощающим отчаянием, надеждой и собственным бессилием.