Данька смотрел на меня, и выражение лица у него было таким же, каким я запомнила его на первой встрече: чуть детским, радостно-удивлённым, восторженным. Это длилось всего секунду, потом он отвёл взгляд и прищёлкнул языком:
– Клёвый самокат у пацана! Тоже такой хочу.
А я вдруг почувствовала себя паршиво.
Что это было вообще?! У него есть девушка. Значит, он ей со мной изменяет?!
О боже…
Совесть металась во мне, как озверевшая рысь, и, наконец, я не выдержала натиска её коготков. Я решилась.
– Даня… Я слышала твой разговор.
– Какой? Эй, чувак! – заорал он пацану. – Равновесие держи! Угробишь машину!
– С твоей девушкой, – с трудом сказала я, – там, у ЦДХ. Когда искали сумку.
– Но у меня нет девушки, – озадаченно сказал он, – а с кем я разговаривал у ЦДХ – не помню. Это же было неделю назад. Тьфу, чёрт. Упал-таки! Погоди, я ему помогу.
Он привстал, откинул плед.
– Ты назвал её деткой. Сказал, что ты с ней.
Данька сел обратно. Я теребила бахрому на пледе, не смея поднять глаз.
– Погоди. Так это моя племянница была.
– Правда?!
Я мигом представила себе девочку лет пяти. Нет, семи, сейчас телефоны всем в первом классе покупают. Хотя она могла звонить и с родительского, так что пусть будет пятилетняя.
– Ага, у неё родители разводятся. Старший сын моего отца с женой. Они владеют салоном красоты и никак не могут его поделить. А на племяшку вообще рукой махнули. Она и психует. Я ей сказал, что я с ней. А «деткой» её все зовут. Потому что она всех называет «детками». У них в школе это модно.
Значит, племянница была школьницей. Что ж, это не так прекрасно, как пятилетняя девочка, но тоже ничего.
– А почему ты так странно называешь своего брата? «Старший сын отца»?
– Я его братом никогда не считал. Он сын отца от предыдущего брака. У нас разница двадцать лет. И он никогда с нами не жил. Погоди-ка, Верка! Так ты сейчас целовалась со мной, думая, что у меня девчонка есть?
Я почувствовала, что краснею, и потянулась к чашке с кофе.
– А мне ты показалась такой принципиальной! Такой строгой! Жизнь – это серьёзная штука, то-сё!
– Хорош издеваться! И вообще – садись на свою сторону, допей кофе, а то он совсем остынет!
– Нет, погоди, у меня есть дела и на этой стороне.
Он сжал мою руку под пледом. И взял меня за подбородок.
– Тот поцелуй не считается, – строго сказал Данька, – потому что ему аккомпанировали неправильные мысли.
– Ак-ком-па-ни-ро-ва-ли!
– Это чтобы ты не забывала, что я музыкант.
– Или чтобы выпендриться?
– Может, и так. В общем, допьёшь потом свой кофе. В смысле – доешь.
Он провёл пальцем по моему лбу, по векам, съехал им по носу на самый кончик, и, наконец, прикоснулся к моей нижней губе, чуть приоткрыв её.