– Я думаю, надо соглашаться, – сказал Захар, отпив чаю. – Чтобы люди не забывали историю! Чтобы смотрели фильмы и переживали не из-за придуманных сериалов, а знали, что происходит в жизни!
В этот момент в калитку постучали, и во двор вошла какая-то женщина. Надежда вскочила с места и пошла к ней.
– Она заказывала саженцы роз, – пояснил Захар.
Женщины отправились в розарий. За столом остались мы втроем.
– Я думаю, мама согласится, – сказал Захар. – Мне бы очень хотелось, чтобы появился такой фильм.
– Мы будем рады, если вы согласитесь, – ответил Марат.
– Ой! – спохватился Захар и полез в карман шорт. Он достал лист бумаги. – Вот ты можешь играть в фильмах, а я могу писать стихи! Я написал стихотворение, посвященное Полине! Меня вдохновила наша вчерашняя встреча и рассказы о море.
– Стихи про меня? – изумилась я.
Марат ничего не сказал. Он пристально смотрел на Захара.
Захар стал читать:
Она укрощает волны,
Она запрягает шторм,
Стихии пред нею безвольны,
С повинной идут на поклон…
Я была поражена. Захар написал стихи специально для меня! Стихи обо мне и о море!
От переизбытка чувств я вскочила со стула, подскочила к Захару и обняла его.
– Спасибо!
Внезапно я услышала стук. Задребезжали чашки. Я обернулась.
Марат сидел насупившись, и из его ноздрей разве что не вырывался огонь. Его лицо было свирепым.
– А вообще ничего, что я тут? – сквозь зубы спросил он, переводя уничтожающий взгляд с Захара на меня и обратно. – Может, мне уйти?
– А что такого? – недоуменно спросила я.
– Тебе не надо было меня обнимать, – тихо сказал Захар, опустив глаза.
Повисла тяжелая пауза. Было слышно, как вдалеке Надежда и клиентка обсуждают розы.
Руки Марата лежали на столе и были сжаты в кулаки.
– Мне просто понравился стих, – пояснила я. – Это был порыв…
– Ну конечно! – усмехнулся Марат. – Можно было просто сказать «спасибо», а не вешаться сразу на шею!
– Марат, извини, – глядя Марату прямо в глаза, твердо сказал Захар. – Я ничего такого не хотел. Это просто чисто по-дружески. У меня и для тебя стих есть. Хочешь, прочитаю?
Во мне вскипело возмущение.
– Нет уж, подожди! – запротестовала я. – Я не сделала ничего плохого и не обязана оправдываться!
Я схватила Марата за руку и вытащила его из-за стола.
– Пошли на улицу, поговорим!
Мы вышли на улицу. Захар остался за столом. Я не хотела, чтобы он был свидетелем наших ссор.
– Что на тебя нашло? – едва сдерживая гнев, спросила я. – Что за концерты?
– А чего ты вешаешься ему на шею? – вопросом на вопрос ответил Марат.
– Я не вешаюсь ему на шею, я просто его обняла в знак благодарности! Это же не по любви! Марат, неужели ты не понимаешь, что мы для Захара – как свежий воздух? Ты не умеешь сочувствовать человеку!