Она приостановилась на зеленой с розовым дорожке в прихожей и в последний раз окинула себя мысленным взглядом. Все было в порядке. Линии ее платья были просты и, как она надеялась, элегантны. Триша считала, что сегодня вечером ей понадобятся вся изощренность и утонченность, на которые она только способна.
Разгладив шелковую ткань на бедрах нервным движением, Триша прошла через прихожую к высокой деревянной двери, ведущей в комнаты, где жила ее мать, и негромко постучала. Она подождала, прислушиваясь к шагам внутри. Дверь открыла Эмма Сандерсон. Когда она увидела Тришу, стоящую у порога, выражение ее лица с плотно сжатыми губами несколько смягчилось.
— Лес уже готова? Я думала, мы могли бы спуститься вниз вместе, — сказала Триша.
— Нет.
Взгляд секретарши был усталым и раздраженным, но за досадой скрывалось что-то еще, чего Триша не успела разглядеть, потому что Эмма быстро отвернулась.
— До сих пор еще не одета. Три раза меняла платья. Теперь пытается опять примерить первое.
Триша понимала мать. В обычном состоянии Лес никогда не проявляла нерешительности в подобных вещах, хотя в последнее время ее неуверенность стала почти постоянной. По-видимому, развод поколебал ее уверенность в себе буквально во всем.
— Тогда мне лучше пойти к гостям, пока Фиона не выслала за нами поисковый отряд, — сказала Триша.
— Да, видимо, идите. Уверена, что Лес вскоре к вам присоединится.
Хотя по тону секретаря было понятно, что сама она в этом сомневается.
Из внутренней комнаты донесся тяжелый удар — словно что-то рухнуло на пол — и послышался сердитый голос Лес:
— Эмма, черт побери, если здесь у нас нет больше льда, то принесите мне шампанского. Я знаю, что англичане всегда подают шампанское охлажденным.
Триша нахмурилась.
— Она уже напилась?
Эмма, поджав губы, бросила поспешный взгляд через плечо, а затем потихоньку тревожно прошептала Трише:
— Если сможете, приглядывайте за ней сегодня.
— Попытаюсь, — пообещала Триша, хотя не была уверена, сумеет ли чем-нибудь помочь на самом деле.
Как она стала догадываться, пьянство матери превратилось в настоящую проблему, и девушка не знала, что с этим делать и как себя вести. В конце концов, она дочь, а не воспитательница Лес. Дверь закрылась, и Триша поневоле пришлось молча проглотить полусозревший в ее душе протест.
Повернувшись, она увидела Роба, выходящего в прихожую из своей комнаты. В строгом вечернем наряде брат выглядел совсем по-другому: он был больше похож на маленького лорда Фаунтлероя с его белокурыми локонами, чем на длинноволосого бунтаря.
— Лес не готова, — сообщила она. — Спустимся вниз вместе?