Нервное напряжение достигло у Сары такого накала, что породило холодность по отношению к Эду. Именно из-за него нарушилось спокойное течение ее жизни, из-за него она так страдает. Она пыталась забыться в работе, вызывалась дежурить вне очереди, чтобы не было времени встречаться с Эдом, работала до изнеможения, чтобы хватало сил только добраться до постели.
Эд понял, что с ней происходит.
— Похоже, — сказал он однажды, — ты собираешься выиграть войну в одиночку. Но вот этот пациент тоже требует ухода.
— Ходячие раненые — на пути к выздоровлению, — попробовала она отделаться шуткой.
— Не тот случай.
Она не рискнула встретиться с ним глазами.
— Психологическая помощь вне моей компетенции.
Они лежали под каштаном. Был день в начале октября, бабье лето.
— Тем не менее ты в курсе дела, разве нет?
— Тогда отнеси это на счет моего строгого воспитания; дети должны беспрекословно слушаться старших и помалкивать.
— Ты не ребенок; ты женщина.
— Тем не менее мы все здесь подчиняемся строгой дисциплине.
— И что же она требует?
— Нам внушили, что есть вещи, — медленно заговорила она, — которых не следует делать. Необходимо соблюдать правила. Неписаные, но от этого не менее обязывающие правила. Для меня они нерушимы.
— Не одни вы, англичане, такие законопослушные.
— Надеюсь, что так.
Он помолчал.
— Неужели не бывает таких обстоятельств, при которых люди все же решаются преступить эти правила?
— Нет. Это дело дисциплины. Она помогает справиться с самыми неодолимыми трудностями.
— Мне казалось, что правила устанавливаются для того, чтобы облегчить жизнь.
— Удовлетворение получаешь от того, что соблюдаешь их.
— И этого достаточно?
«Господи, — подумала она про себя. — Хватит тебе меня мучить».
— Ты слишком строга к себе, — мягко сказал он, не дождавшись ответа.
— Меня так воспитали.
— А проявлять доброту к одинокому американцу тебя тоже научили? — бесцветным голосом спросил Эд.
— Ваша доброта вообще безгранична. Я не имею в виду подарки, которыми вы нас засыпали; я говорю о том, что вы воюете за нас, умираете за нас.
Его молчание приостановило этот мучительный словесный поединок.
— Тут не могло быть выбора, — сказал он наконец.
— Но вы ведь имели возможность отказаться. Тем не менее вы поступаете так, как велит долг.
— У тебя тоже есть свобода выбора.
— Нет, — твердо возразила Сара. — Я тоже приняла присягу, — добавила она, стараясь говорить ровно.
— Понятно. «Я другому отдана…»
«Боже, — страдальчески подумала она, — Джайлз, ты видишь, я стараюсь изо всех сил».
— Да, — сказала она вслух.
— Понятно, — повторил он.