Напрасно она тогда не написала Джайлзу, не обрезала сразу все нити, связывающие ее с прошлым. Надо было объяснить, что она встретила любовь, что чувство, которое она питала к Джайлзу, было чем угодно, только не любовью, что теперь, поняв наконец, что это такое, зная разницу, она не может, не способна отказаться от своей любви, что она изменилась, преобразилась, стала совсем другой. Да, ей следовало быть честнее и откровеннее. Пытаясь щадить Джайлза, она проявляет жестокость по отношению к Эду. Она заглянула ему в глаза. Да, он все понимает, все. Он читает в ее сердце, как в книге. И ничего не может исправить. И никто ничего не может исправить. От сознания безысходности она уронила голову на грудь Эду и разрыдалась.
— Что мне делать, Эд? — спрашивала она сквозь рыдания. — Что мне делать?
— Сказать ему.
— Но это убьет его. Страшно подумать, что с ним станет, когда он получит такое письмо.
— Значит, ты все еще любишь его? Если бы не любила, не стала бы так долго сомневаться — писать или не писать. Тогда бы ты действовала решительно.
— Но то, что я чувствую к Джайлзу, совсем не похоже на мои чувства к тебе! Тут совсем другое… Я так отчаянно люблю тебя, Эд, всем своим существом люблю…
— Любовь бывает разная, ее невозможно определить, ей нельзя назначить меру. Одной любовью ты любишь Джайлза — в конце концов, ты же была его женой. Другой любовью ты любишь меня. И с той, и с другой надо считаться.
— Но я хочу быть только с тобой. Единственное, чего я хочу, — быть с тобой всегда и навечно. Чем больше я бываю с тобой, тем сильнее этого хочу. Такого с Джайлзом никогда не случалось, но я чувствую себя виноватой перед ним, потому что предпочла любовь к тебе за его счет. Я воспользовалась тем, что он предложил мне, а теперь говорю: нет, мне этого мало, и всегда было мало, я хочу больше!
— Ты хочешь, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Так не бывает, — трезво заметил он. — В каждой схватке есть победитель и есть побежденный. Самый тяжелый случай — когда побежденный даже не подозревает, что его вовлекли в схватку.
— Ты прав. Надо было сразу его известить. Но мне хотелось сказать ему об этом в глаза. Письмо — это слишком жестоко, на мой взгляд.
— Ты не способна огорчать людей, — нежно сказал Эд. — Думаешь, я не заметил этого? Думаешь, и Джайлз этого не знает? Он должен был понять это сразу же, у тебя это на лбу написано. — Он рукой вытер слезы у нее на глазах. — Напиши ему, Сара, пока твое чувство вины не сожрало нас обоих. Ни одна любовь в мире не устоит против разрушительной силы угрызений совести. Если бы это было возможно, я взял бы эту миссию на себя, но такие вещи не делаются чужими руками. Да и ты не захочешь, чтобы я вмешивался, правда?