В вестибюле я осмотрелся. Мало что изменилось: та же напольная плитка, те же настенные мозаики, тот же сад в арочном проеме. Я был готов увидеть моего шурина Нестора выходящим из бокового коридора с полураскатанным свитком для беседы о его новейшем толковании периода Регентства. Я коротко улыбнулся этой мысли.
Такого замужества от Кристианы не ожидал никто. А может, именно поэтому они и поженились. Эксцентричного дворянина ничуть не заботило, что его супруга – бывшая куртизанка, а зять, как выяснилось, – преступник. Более того, он плюнул на придворный этикет, заявив, что породниться с «джентльменом из тени» – «очень мило». Кристиана почти неделю убеждала его не приглашать меня на свадьбу, тем паче придворную, ибо это стало бы катастрофой для них обоих. В конце концов уломала, но я уверен, что он отчасти жалел – уж очень хотел насладиться скандалом.
Я зевнул и запрокинул голову. Высоко на стене стоял Релескои, Ангел-хранитель семьи Нестора, изображенный мозаикой из камня, мрамора и хрусталя.
Релескои был высок, с традиционно иссиня-бледной кожей, золотистыми глазами и светлыми власами. И со шрамом на левой щеке, который означал, что художник, как и семья Нестора, следовал учению Ахадейской секты. Ее адепты полагали Ангелов не божественными, а сверхъестественными существами; скорее слугами Мертвых Богов, нежели собственно божествами. У ног Релескои традиционно примостились лиса и лев пустыни. Перед Ангелом парил его символ – посох, обернутый знаменем со священными письменами.
Я снова зевнул.
– Славно ты помог Нестору, – похвалил я Ангела.
– Релескои – один из Ангелов Осуждения, – сказала Кристиана. – Боюсь, что не в его власти защитить от интриг и яда.
Я вскинулся и увидел сестру в лучах дневного света под аркой. Она была в льняном утреннем платье, простом и бесцветном, без рукавов. Мешковатое одеяние перехватывал изящный серебряный пояс. Волосы были небрежно подколоты парой серебряных шпилек.
– Как кстати для убийцы Нестора, – заметил я.
Кристиана вздохнула и шагнула в тень вестибюля.
– Надеюсь, ты пришел не ради старых обвинений. Если с ними, то ты знаешь, где дверь. Или стена.
Я хотел сказать гадость, но сдержался. Ругаться из-за смерти Нестора не было смысла, тем более сейчас.
– По мою душу опять приходили, – сообщил я. – Другой Клинок – в смысле, наемный убийца.
Кристиана выгнула бровь:
– И ты не хочешь меня за это убить? Вот это новость!
– Все гораздо хуже, – заверил я ее и рассказал.
Когда я подошел к финалу, она уже сидела рядом со мной на скамье и смотрела перед собой.