– Какого черта? – спросил я нависшего надо мной Руку.
– Он занят.
– И что? – отозвался я, безбожно бравируя.
Соленый Глаз заколебался. Он привык пропускать меня не глядя. Теперь не пускал и глядел – значит, мой статус изменился. Недавно, судя по замешательству.
– Пошел ты к гребаной матери! – предложил я и сунулся влево, но резко взял вправо.
Мне было слышно, как Глаз вертанулся и потопал следом. Я ускорил шаг, но не сильно, чтобы не потерять достоинства.
– Дрот, – проговорил Никко, не сводя глаз с противника, когда я приблизился к овальному ристалищу, – как мило с твоей стороны в кои веки прийти самому. Все в порядке, Соленый Глаз.
Я услышал, как тот остановился, постоял и потопал прочь.
– Я искал ночью, но тебя не было в городе, – сказал я.
– Слышал.
Никко сделал обманное движение снизу, потом резко распрямился и взял шею и плечо в замок. Не очень удачно, и противник стал беспрепятственно высвобождаться. Тут Никко наподдал ему коленом под дых так, что того подбросило. Когда парень грохнулся, Никко был уже тут как тут и успел пнуть песок, засыпав поверженному глаза.
Никко выпрямился, отряхнулся и пошел восвояси, даже не оглянувшись на борца, который тер зенки; не взглянул и на мрачного тренера, вручившего Тузу чашу с водой и благоразумно молчавшего. Никко напился, сплюнул и покинул арену. Главное – победил.
– Идем, – сказал он мне.
Мы пошли к дверям, расположенным по периметру зала. Никко распахнул одну и жестом приказал мне войти. Я повиновался.
Меня тут же окатила волна влажного пара. Это был жаркий отсек – первый из трех в частной бане, отведенный под массаж-скраб и парилку. Дверь напротив вела в теплый и холодный отсеки для мытья и неги соответственно. Я надеялся, что Никко пойдет в последний, но он уселся на скамью и принялся наполнять чашу водой из-под крана.
Подмышки и лоб мгновенно вспотели. Никко оставил без внимания то, что я ослабил ворот и манжеты. Он окатил себя из чаши и стал наливать заново.
Значит, вот чему быть.
Я взял из стопки в углу полотенце, вытер лицо и сел на мраморный массажный стол посреди комнаты.
– Ты у меня в черном списке, – сообщил Никко, следя за струей. – Мне доложили, что ты скрывал от меня сведения, в том числе слухи о Шпике. И что ты подрядил какого-то засранца по имени Ларриос мочкануть того барыгу. Да к черту – мне даже сказали, что ты пакостишь Шатуну и саботируешь мою операцию в Десяти Путях.
– Сказали? – переспросил я.
Никко пожал плечами:
– Ну хорошо, Шатун и сказал.
– Ты разговаривал с ним?
– Час назад, – отозвался Никко.
Проклятье! Пока я гонялся за Балдезаром, Шатун добежал до Никко. Этого я и боялся. Я ощутил себя жонглером с излишком шариков на руках.